Пари (СИ)

— Ну, я же человек-секундомер, а пять минут давно прошли. Я учел твои замечания и обязательно внесу их в договор. Пришлю исправленный документ на подпись вместе с юристом и нотариусом для заверения подписи. Скажешь куда?

— Ко мне домой, хотя… — Она впервые за весь вечер запинается, и на мгновение на ее лице проступает обычная человеческая эмоция растерянности. — Наверное, лучше в офис… Или… Знаешь, давай я на днях пришлю тебе координаты, хорошо? Завтра уже пятница и на выходных ты вряд ли будешь этим заниматься, да?

— Мои юристы, Виктория, работают, когда им платят, а не на ставку сорокачасовую рабочую неделю.

— Я просто… — Вика выглядит растерянной. — Ну, знаешь, ничего не стоит на месте, жизнь меняется. Я собираюсь сменить жилье и это может произойти уже завтра, так что, давай я все утрясу и дам тебе знать, куда ты можешь прислать эту драгоценную бумажку.

— Да я вообще могу ее не присылать.

— Нет, Лекс!

Вика вскакивает из-за стола. И снова на мгновение из-за маски бессердечной стервы проступает вполне понятное и даже знакомое мне «лицо» паники. У меня у самого была точно такая же рожа, когда в тот проклятый день доктор сказал, что я буду прикован к инвалидному креслу до гробовой доски. Хорошо, что мир полон специалистов, их вторых мнений и нейрохирургов от бога.

Мы оба молча смотрим на рукав моего пиджака, в который она вцепилась мертвой хваткой. И Вика тут же одергивает руку, с поразительной быстротой переключаясь на уже хорошо знакомый мне образ непрошибаемой стервы. Как будто это и не она вовсе только что чуть не выдрала с «мясом» кусок моего пиджака.

— Мне нужна еще пара дней, Лекс, — спокойно, с претензией на официальность, говорит Вика.

— Три дня, — отчеканиваю я, потому что от ее перевертышей у меня может случится натуральный взрыв мозга. Смотрю на часы. — Сейчас двадцать один двадцать, в воскресенье в это же время ты либо говоришь мне, куда и во сколько в понедельник должен приехать мой юрист, либо сделки не будет.

Я вскидываю руку, как только понимаю, что она снова собирается возражать.

— Приятного аппетита, Вика.

Я сваливаю из клуба так быстро, как будто за мной гонится черт, заранее зная, что за те десять минут, которые буду рулить в сторону города, придумаю отмазку для Кати, почему не заеду к ней сегодня.

Хотя настоящая причина может быть только одна — после любого контакта с Викой, я, блядь, становлюсь евнухом минимум на сутки.??????????????????????????

Глава шестнадцатая: Вика

Я с трудом разлепляю глаза по звонку будильника в шесть утра, хотя обычно открываю глаза за пять-десять минут раньше уже просто на рефлексах. Много лет приучала себя не валяться в постели до обеда, потому что практика показала — если встать в шесть, до полудня можно успеть сходить на пробежку и на фитнес, записать десяток эстетичных видео для сторис, помедитировать аффирмациями на успех и финансовое благополучие, сделать уходовые процедуры и неспешно позавтракать в любимой органической кухне.

Но сегодня мои глаза как будто решили дать сбой. Приходится чуть не силой вытаскивать себя из кровати, плестись в ванну и пускать в ход экстренные меры — холодный душ. Как зомби забираюсь в ванну, берусь за рычаг холодной воды и что есть силы дергаю его вверх на мысленный счет «три». Вода колючими иголками вонзается в кожу, но я запрещаю себе шевелиться. Нужно переждать первых двадцать-тридцать секунд, а потом случится благословенное прояснение в голове и вернутся силы.

В прошлый раз, когда я подвергла свою несчастную тушку таким адовым пыткам, это было в день аварии Лекса. Когда Марат позвонил мне, сказал, что его брат в коме и по имеющейся у него «конфиденциальной информации от его лечащего врача», даже если Лекс придет в себя, с большой долей вероятности он останется инвалидом до конца своих дней.

А за год до этого, я точно так же приходила в себя после смерти бабушки.

«А ну соберись, тряпка! — больно стегает моё неосмотрительно оголенное нутро внутренний голос. — Или ты забыла, что сейчас на кону твое выживание, благополучие и сытая жизнь?»

Я хватаю мочалку, наливаю туда порцию цитрусового геля для душа и растираю кожу, пока она не становится красной. Потом переключаю рычаг на горячую воду и заканчиваю, наконец, экзекуцию.

Из ванной выхожу уже с идеально гладким после скраба телом, чистыми волосами и пахнущая фиалковым лосьоном от моего любимого бренда, стоимостью в несколько тысяч за бутылку. Когда я поняла, что там осталось на донышке, а на покупку нового у меня нет ни копейки, как-то сразу расхотелось ныть.

— Ты таран, Вика! — говорю своему отражению в зеркале. Понятия не имею, откуда взялась эта магическая фраза, но каждый раз, когда в моей жизни случался апокалипсис, именно она магическим образом поднимала мой боевой дух. — Ты сейчас соберешься, возьмешь себя в руки и решишь все проблемы. Потому что даже из полной задницы есть как минимум один выход.