– Эй, ты там уснул? – я открыл глаза и посмотрел на кучерявую голову парня, расположившегося между моих ног. – Все же сосешь ты просто отвратительно!

– Пфости, пфости, – парень активнее заработал головой.

Двери неожиданно распахнулись и в аудиторию небрежной походкой вошел Генри. Увидев происходящее, он прошелся липким оценивающим взглядом по парнишке, сидящем на коленях у моих ног, и вальяжно уселся напротив, облокотившись на спинку стула.

Заметив постороннего, паренек смутился и вопросительно поднял на меня испуганный взгляд.

– Продолжай! – ответил я на его немой вопрос, руками насаживая глубоко по самое горло, отчего тот начал задыхаться и кашлять, и уже обращаясь к Генри, – ты по делу или просто поглазеть?

– Майлз, ты не меняешься! То, что ты – сын губернатора, не дает тебе права вести себя как последняя сволочь. Прекрати мучить парнишку.

– Что? И это мне говорит отпрыск сенатора? У тебя самого встал и ты был бы не прочь, чтобы он тебе тоже отсосал.

– Нет, Майлз, мне не нужны твои подстилки, да и сосет он, как я погляжу, так себе. Я хочу чего-нибудь поинтереснее!

– Хм, чего же? – закрывая глаза в преддверии разрядки, почти шепотом проговорил я, вцепившись руками в кучерявые волосы, не давая парнишке убрать лицо, кончая глубоко в горло, когда волны оргазма накрывают мое тело. Парень морщится, но не сопротивляется, послушно принимая и глотая мою сперму, лишь щурясь от жгучих слез, катящихся по щекам.

– Хороший мальчик! Сегодня уже намного лучше, – ласково говорю я, смахивая слезы и потрепав парнишку по щеке, – а теперь беги, у нас тут важный разговор.

Паренек встал с колен, вытирая лицо рукавом, быстро собрал разбросанные вещи и выбежал из аудитории.

– Ну, так чего же? – нетерпеливо переспросил я, застегивая ширинку и заправляя рубашку.

Генри сидел по-прежнему вальяжно, непринужденно раскинувшись на стуле, вскинув бровь, а на его лице появилась недобрая ухмылка:

– Куда интереснее, если бы мне отсосал ты!

– Совсем охренел что ли? – я соскочил со стула и грозно навис над парнем. – Майлз Коллинз никогда ни у кого не отсасывал и отсасывать не собирается!

– Скучно, Майлз. Тебе это еще не надоело? – Генри начал медленно наматывать мой галстук на руку, заставляя приблизиться к его лицу и, глядя в глаза, прошептал в самые губы, – давай устроим пари?

– А если выиграю я?

– Тогда и я поласкаю тебя язычком, – облизнув мои губы, с улыбкой усмехнулся Генри.

– Фу, долбаный извращенец! – отплевываясь и вытирая губы рукавом, прошипел я. – То, что ты давно мечтаешь трахнуть меня, ни для кого не секрет. Надо придумать что-нибудь поинтереснее, чтобы у меня был стимул. Так, что бы придумать?

Я начал расхаживать из стороны в сторону, измеряя кабинет шагами.

– Ты же давно покушался на мой новенький Harley из последней коллекции, который мне подарил отец на день рождения. Так вот, если выиграешь ты – он твой.

– Идет! – широко улыбнулся я и протянул руку вперед для заключения сделки. – На что спорим?

– На новенького: ты должен влюбить его в себя и трахнуть.

– Это того очкастого ботана? – я не смог сдержать самодовольной улыбки. – Да запросто!

– Срок – месяц, – пожимая мне руку, усмехнулся Генри.

– Как два пальца, – разбивая наши руки, тем самым скрепляя пари, радостно пропел я. – И не забудь через месяц вернуть ключи от моего Harley, а пока, так уж и быть, разрешаю тебе покататься!

– Посмотрим, как через месяц ты «прокатишься» на мне.

– Не зарывайся, Генри, мы спорили на один минет и то – в случае моего проигрыша, а этого, поверь мне, никогда не случится! – не оборачиваясь, четко проговорил я, направляясь к выходу.

– Мальчик мой, стоит только попробовать, уверяю, потом тебя за уши не оттащишь! – с насмешкой бросил мне в след Генри.

– Ага, мечтай! – все также не оборачиваясь, вскидываю средний палец, покидая аудиторию.

***

«Какой же он… посредственный!» – я сидел и с интересом разглядывал объект нашего пари. – «Это будет даже проще, чем я думал!»

Худой, с простыми и невыразительными чертами лица, очки в толстой роговой оправе и черные как смоль, растрепанные волосы, ниспадающие и закрывающие половину его лица. Леон Наас. Он всегда абсолютно серьезный, я бы даже сказал хмурый, никогда ни на что не отвлекается, послушно записывая лекции преподавателя и лишь изредка кидая взгляд в сторону окна.

Из группы он почти ни с кем не общался, единственным его другом был Николс – небольшой рыжий парнишка с веснушками, обычная «шестерка». И как эту серую невзрачную мышь занесло в самый элитный университет нашего штата? По его виду и не скажешь, что он сынок богатых родителей.

Наш университет позволял учиться далеко не каждому, тем не менее разброс в социальных слоях был достаточно велик. Первое место – элита – делили мы с Генри, как сыновья наиболее высокопоставленных чиновников нашего города. Низшие слои, как правило, «шестерки», которые выполняли мелкую работу и частенько ублажали наши прихоти, – дети промышленников и банкиров. Любое желание элиты – это закон для «шестерок».

Дождавшись обеденного перерыва, я хотел подловить новичка в столовой, но он так и не пришел.