Париж 1914 (темпы операций)

Хотя все эти примеры поданы к вящей славе немецкого оружия, они не могут скрыть тяжести условий, в которых вела наступление гвардия, и героического сопротивления французов, несмотря на поражения сохранивших высокий моральный подъем.

Наступление 1–й гв. дивизии совершалось при поддержке огня 70 орудий. Тяжелая артиллерия обстреливала Монт — У. В 14 ч. 30 м. гвардия подошла к Конантру. Противник очистил Монт — У, на которой были установлены немецкие батареи.

Командир 1–го гв. полка, принц Эйтель — Фридрих прусский, так описывает этот момент:

«Гора (Монт — У) была твердо в наших руках. Было видно, как в долине, западнее фермы Розе, отступали редкие ряды французов; все поле кишело ими. Между ними скакали отдельные всадники, неслись галопом орудия. Батальная картина старых времен».

В 10 час. утра генерал Бюлов послал гвардейскому корпусу приказ:

«Я не могу „заграждающий“ характер Монт — У считать достаточным основанием для задержки наступательного движения гвардейского корпуса. Необходимо, подавляя Монт — У огнем тяжелых гаубиц, со всей энергией пробиваться через Лент к Сезанну».

Но было легче приказать это, чем выполнить. Гвардия сделала все, что могла, и все же она была еще далеко от Сезанна.

Сверх того, генерал Бюлов послал старшего лейтенанта Эган — Кригера, чтобы поторопить продвижение вперед. Эган —

Кригер объехал фронт гвардии и саксонцев и, убедившись, что «господствующие высоты Монт — У захвачены немецкой пехотой» и что «последние силы французов обратились в бегство», поспешил обратно в штаб 2–й армии, сказав шоферу, чтобы «он ехал, как если бы дело шло об его жизни».

Но было уже поздно. Бесспорно, что на левом фланге 2–й армии 9 сентября был одержан крупный успех, 10–й германский корпус овладел замком Мондеман, гвардия — Монт — У, саксонцы — Мейльи. Однако, все эти успехи не могли помочь тяжелой беде на правом крыле 2–й армии. Сверхчеловеческие усилия войск остались бесплодными. Можно поверить немецким источникам, когда они описывают негодование офицеров и солдат, которым было приказано добровольно бросить позиции, завоеванные тяжелой ценой крови[308].

г) Положение на правом крыле утром 9 сентября

Но, быть может, положение на правом фланге не было еще таким отчаянным? Все немецкие источники без исключения стараются представить дело так, что, прояви Бюлов

силу характера, чтобы добиться решающей победы на левом фланге, можно было и не отступать. Перед отступлением 2–я армия занимала фронт от Марны до Конантра, фронтом на юго-запад, почти по прямой линии. На этой линии находилось всего 8 дивизий. Им противостояли непосредственно на указанной линии 8 французских дивизий (9–й корпус 17–я, 52–я и Марокканская дивизии: 10–й корпус 19–я, 20–я и 51–я дивизии; 1–й корпус: 1–я, 2–я дивизии). Левый фланг 2–й армии примыкал непосредственно к группе Кирхбаха и имел, таким образом, прочную опору. Но, сверх перечисленных сил, французы имели еще 3–й корпус, который непосредственно охватывал правый фланг 2–й армии. Дальше к западу находились в движении к Марне 18–й корпус, кавалерийский корпус Конно и английская армия. Таким образом, 3–й французский корпус являлся непосредственной угрозой, которой Бюлов мог противопоставить лишь одну гв. кав. дивизию. Одновременно французы, заняв Шато-Тьерри, легко могли распространиться к востоку, захватывая переправы через Марну. Что могла противопоставить 2–я армия этой угрозе ее тылу? Ничего, ибо ее силы были скованы наступлением, которое не сулило никакой близкой перспективы. Положение настолько элементарно, что не нуждается в разборе, 2–й армии угрожал разгром, а чтобы избежать его, она должна была вывести свои части из боя и перегруппироваться на новых позициях. Это неизбежно было началом общего отступления, так как немедленно же вынуждена была начать отход, по крайней мере, и 3–я армия. Сам по себе такой отход, независимо от глубины, означал банкротство руководства 2–й армии: зачем было залезать в Сен-Гондский район, если теперь неизбежно надо было отсюда уходить? Своим огульным наступлением Бюлов сковал сам себя и потерял свободу маневра.