Париж 1914 (темпы операций)

Во-первых, в получении того преимущества, которое связано с внезапностью, оригинальностью замысла, сохранением тайны, искусной маскировкой, введением в заблуждение противника. Только при этих условиях можно получить опережение в развертывании и сосредоточении сил на одном каком — либо направлении (иногда нескольких), выиграть темп, т. е. получить известный запас времени, в течение которого после начала маневра появится возможность использовать достигнутый перевес сил. Такой выигрыш темпа имелся первоначально в германском наступлении (гл. II), в некоторой степени он получился у союзников в начале Марнской битвы (гл. I, III и след.). Наконец, этот элемент маневра почти вовсе отсутствовал в период «бега к морю». (Гл. VII).

Во-вторых, в твердом руководстве операцией, организации разведки, учете изменчивой обстановки и быстром принятии решений. Быстрота маневра не должна быть отождествлена с поспешностью (погоня Клюка за ускользающей 5–й французской армией — гл. И). Отсутствие твердого руководства приводит к слепому «огульному наступлению» (Мольтке перед Марнской битвой и во время нее). Промедление в принятии решений, путаница, раздвоение воли командования играют крупнейшую роль в потере темпа маневра

(Клюк на Марне — гл. IV и VI, Бюлов в Марнской битве — гл V). Жоффр и Фош дали, несомненно, образцы твердого руководства армиями в сложной обстановке, однако, в Марнской битве их задача была облегчена бездействием германского главнокомандования[385]

.

В-третьих, в подвижности сил, совершающих маневр. Как отмечалось уже не раз, скорость движения войск и быстрота маневра — отнюдь не совпадающие понятия (Клюк и англичане в Марнской битве — гл. IV). Понятие подвижности войск в свою очередь оказывается весьма сложным. Происходит ли движение вне или на поле сражения, встречает ли оно противодействие противника и какое именно, в каком направлении оно происходит — все это радикально меняет постановку вопроса.

В 1914 г., в начале кампании, внезапность достигалась, и маневр был еще возможен. Ошибки командования с обеих сторон — поучительный урок на будущее. Но решающую роль в исходе кампании, в отвердении маневра сыграл третий фактор — подвижность войск. Уяснение этого вывода составляет содержание настоящей заключительной главы.

1. От шлиффеновского маневра к неподвижному фронту

Несмотря на огромное число исследований, посвященных 1914 году, мы не имеем удовлетворительного истолкования маневренного периода мировой войны. На западно — европейском фронте немцы получили подавляющий стратегический перевес. Дело кончается тем не менее Марной и установлением позиционного фронта от моря до швейцарской границы, после чего собственно война началась сызнова.

Шлиффен в основу своего плана положил прежде всего рассмотрение рельефа местности и расположения укрепленных полос на границе Франции.

«Франция должна быть рассматриваема, — писал он в своем меморандуме в 1905 году, — в своей совокупности как гигантская крепость. Во внешнем поясе сектор Бельфор — Верден почти неприступен. Напротив, фронт Мезьер — Мобеж — Лилль — Дюнкерк, несмотря на отдельные укрепления, открыт и в данный момент почти не занят. Именно здесь мы должны сделать попытку прорваться внутрь крепости. Если это нам удастся, мы очутимся перед вторым поясом или, по крайней мере, частью его. Это — позиция, которая, упираясь в Верден, проходит по южному берегу реки Эн, через Реймс и Ля — Фер; но она может быть окружена с севера».

Эта установка оказалась объективно верной, иначе план Шлиффена

и не мог бы расцениваться как выдающийся продукт буржуазной стратегии. Тем не менее она гораздо больше походит на геометрическую схему, чем на конкретный анализ местности и укреплений с оперативно-стратегической точки зрения. В отношении неприступности восточного сектора Шлиффен, был абсолютно прав, что и показала Марнская битва. Но, например, такой крупный рубеж, как река Маас, не получил должной оценки. Интересно сопоставить с этим мнение Фоша. Он также высоко расценивал роль восточной крепостной зоны как преграды, почти непреодолимой для германского нашествия. Отсюда напрашивается вывод о возможности движения германских сил через Бельгию. Фош считал — и в этом смысле его мнение было положено в основу французского плана войны, — что во всяком случае французское войско должно развернуться под прикрытием крепостной зоны и реки Маас. Чтобы выйти на этот фронт, немцам понадобится, после стратегического развертывания, около трех дней. Этот промежуток времени Фош рассчитывал использовать для передвижки влево, если потребуется, всего французского расположения: на Маасе между Мезьером и Намюром должно быть сосредоточено прикрытие, которое дало бы время сделать нужные передвижения. В том случае, если германское наступление остановить все же не удалось бы, Фош предусматривал отход французских сил в юго-западном направлении, к верховьям и среднему течению Сены и дальше на Ионну и Луару.