Париж на час

— Валерий Николаевич, — сказала она каким-то странным голосом. — Как хорошо, что вы приехали. Вы мне очень нужны. Очень!

Ее мобильный надрывался у нее за спиной. Выглянула Лена.

— Ма, ты чего шумишь? Даня спит.

— Извини, детка. Иди, нам с Валерием Николаевичем прогуляться надо.

Она вышла и заперла за собой дверь.

— Представляете, мне целый вечер звонят из поселка. Вроде бы там дым… Или в наш дом кто пробрался, поджег, или замыкание. Хоть бы не пожар! Игоря нет, они с Сашенькой в Берлине, а я совсем одна. Это просто счастье, что вы пришли!

— Ну хорошо… Пойдемте!

Они сели в машину.

— Вы думаете, я не знаю, что вы злитесь на меня? Все понимаю. Но в делах сердечных, сами понимаете, законов нет. Если вы думаете, что я потворствовала их отношениям, которые вы, вероятно, считаете связью…

Снова зазвонил телефон. Она выключила его совсем.

— Ну вот. Чего звонить, когда мы едем, правда ведь? Так вот. Сашенька влюбилась в Игоря, а он от нее вообще без ума. Вы страдаете, это понятно. Но что тут поделать? Я вам так скажу, если у них не сложится, вы уж примите Сашеньку обратно. Я же вижу, как она страдает, как места себе не находит. И знаете, из-за кого? Из-за вас, Валерий Николаевич. Она же предала вас… Поэтому неспокойна. Вы бы уже отпустили ее…

Он молчал. Конечно, решившись на этот визит, он и хотел поговорить о Саше, но не предполагал, что его будут в чем-то еще и обвинять.

Ему хотелось хотя бы через разговор о ней быть к ней ближе. Через боль. Ведь Ольга Дмитриевна никогда не будет на его стороне, это ясно. На что он надеялся? Какой ужасный и холодный вечер! И вот в такую непогоду и с таким настроением ему, получается, не к кому и пойти! Разве что снова к Алику. Но у Алика своя жизнь. Он потому и живет отдельно от семьи, чтобы заниматься своими делами. А тут он, Седов, со своими проблемами.

— Хоть бы там все было нормально…

— А кто вам звонил-то? Соседи? Вроде бы там поблизости никого и нет, — сказал он, тут же поняв, что проговорился.

— Да вы не тушуйтесь. Я бы тоже на вашем месте установила слежку за женой… — Она тихо рассмеялась. — Вернее, за мужем. Хотя мой муж, я знаю, никогда мне не изменял. А если бы и изменил, то я бы его простила. Золотой был человек. К сожалению, он ушел из жизни, а выходить замуж за кого попало не хотелось. Вот и прожила последние пятнадцать лет одна. Нет, конечно, у меня был друг, но — не муж. Муж — это другое. Это защита. Опора. Он всегда рядом и понимает с полуслова. Вы, наверное, ненавидите меня, да? Презираете? Но я на самом деле свободолюбивый человек, и это при том, что уважаю институт брака.

Она так много говорила и была такая возбужденная, что Седов мечтал уже только об одном — поскорее приехать в поселок.

… Темным мрачным замком смотрелся огромный дом с башенками на фоне летящего густого мокрого снега, подсвеченного мощным прожектором.

— Дыма нет, так что все в порядке. Думаю, кто-то над вами просто пошутил.

— Пойдемте, пожалуйста… Вообще-то здесь есть сторож. Я звонила ему, но он, наверное, пьян или спит. Трубку не берет. Шагайте вот тут, где посуше… Хотя здесь повсюду грязь… Дорожки еще не сделаны, да и в саду предстоит много работы. Как говорится, начать и кончить! Вот сюда, осторожно, не поскользнитесь!

Они прошли от ворот к крыльцу, утопая в грязной снежной каше. Ольга Дмитриевна первая поднялась на крыльцо и принялась звенеть ключами. Наконец она открыла дверь, вспыхнул свет. Седов зажмурился.

— Заходите-заходите! Уф, слава богу, все в порядке! Ни дыма, ничего такого…

Дом, комната за комнатой, вспыхивал ярким светом. Он как цветок распускался — прямо перед Седовым возникали красочно расписанные стены.

— Какая красота! — воскликнула Ольга Дмитриевна, оглядываясь. — Я и предположить не могла, что все будет настолько изысканно! Это же настоящие произведения искусства! Чудесно!

И вдруг он понял, зачем она привезла его. Вернее — он ее привез по ее капризу.

— Ведь вы придумали насчет дыма, да?

— Да. Вы правы. Придумала.

— Хотели показать мне, насколько талантлива моя жена? И убедить меня в том, что она будет счастлива с вашим сыном?

— И это тоже. Пойдемте, я покажу вам кое-что…

Она двинулась по узкому коридору и остановилась перед дверью в кладовку.

— Здесь, как сказал мне Игорь, Саша хочет расписать все в таком… гастрономическом стиле… или сельском… с луком и баклажанами. Мило, правда?

Она повернула ключ и за мгновенье до того, как открыть дверь, повернулась к Седову и спросила:

— Вы на самом деле не знаете, что в этой кладовке? А, Седов?

Если бы не ее бледность и затравленный вид, трясущиеся руки и дрожащий голос, может, он и не догадался бы…

— Неужели?.. Зонт?

— Браво.

Она толкнула тяжелую дверь, нащупала выключатель, вспыхнул свет.

В пустой кладовке с ровными серыми стенами в самом углу, рядом с черным пластиковым пакетом, притулился старый, потрепанный и выгоревший черный зонт. Вместо эффектного блестящего цилиндра на нем, изображая голову, был надет обломок трубы. Под ним — завязанная на бант грязная бельевая веревка.