Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь

Актеры «Варьете» порой втягивали зрителей в представление; о таком «приключении» рассказал в своих записках Д.Н. Свербеев: «Первый этого времени преуморительный комик Potier представлял в обыкновенном потертом платье директора провинциальной труппы, и пьеса началась тем, что он расставлял неуклюжих актеров на сцене, приказывал им повторять, а потом и разыгрывал заученные ими роли. Все это было чрезвычайно забавно, и все хохотали. Я сидел в балконе на ближайшем к сцене месте, рядом с каким-то старичком, и не обратил никакого внимания на вновь входящего, которому возле меня сосед мой уступил свое место. Между тем провинциальные актеры уморительно продолжали коверкать свою пьесу, как вдруг сосед мой вполголоса, но довольно громко обратился ко мне с таким вопросом: Et vous, Monsieur, comment trouvez-vous ces imb'eciles-l`a? [И как Вам, сударь, нравятся эти болваны?] Я не догадался и что-то ему смутно и тихо ответил. “^Etes-vous sourd ou non? je vous demande quel effet ces gaillards produisent sur vous?” [Вы что, глухой? я вас спрашиваю, какое впечатление на вас делают эти молодцы?] Тут я понял и дал тягу. Мой сосед, comp`ere [товарищ] самого Потье, вступал в заранее обдуманные разговоры, и пьеса с четверть часа разыгрывалась в самой зале, откуда директор провинциальной труппы давал уроки своим актерам, что было очень забавно».

На сцене театра «Варьете» во множестве появлялись пародии на спектакли других, «серьезных» театров. Одной из самых знаменитых была пьеса «Малышки Данаиды» – пародия на оперу Сальери «Данаиды» (1784). В этой пародии злодей-отец, роль которого играл знаменитый Потье, раздавал своим пятидесяти дочерям ножи, которыми они должны были зарезать своих мужей, приговаривая: «Ступайте, мои маленькие овечки». Спектакль этот, впрочем, прославился еще и потому, что неожиданно получил трагическое продолжение в жизни. На костюмированный светский бал в доме банкира Греффюля 12 февраля 1820 года герцог де Фиц-Джеймс явился, по примеру Потье, вооруженный полусотней ножичков. Он доставал их из карманов, точил один об другой, а затем раздавал молодым дамам, попадавшимся навстречу. Одной из них была герцогиня Беррийская, которой герцог даже объяснил, куда именно следует целить, чтобы удар оказался смертельным, а уже на следующий день супруг герцогини был заколот шорником Лувелем у дверей Оперы: бальная шутка по мотивам театральной пародии оказалась пророческой…

Конечно, влияние театра «Варьете» на жизнь осуществлялось и в более мирных формах: многие фразы, прозвучавшие с его сцены, становились поговорками (как в России – фразы из «Горя от ума»). Например, в фарсе Дюмерсана «Госпожа Жибу и госпожа Поше» героиня приправляла свой чай уксусом, маслом, перцем, солью, чесноком, яйцами, мукой и фасолью… С тех пор всякую мешанину, включая диковинные политические коалиции, парижане начали называть «чаем госпожи Жибу».

Театр «Варьете» славился не только комизмом пародий и быстротою реагирования на события общественной жизни и культурные новинки, но и откровенностью мизансцен. Во всяком случае, чопорных американских путешественников многое в них потрясало своей непристойностью. Так, журналист и преподаватель Джон Сандерсон с ужасом и недоумением описывает сцену из одного спектакля театра «Варьете»: «По ходу пьесы некая дама за какую-то провинность получила от мужа приказание остаться дома и улечься в постель. Так вот, поскольку она не могла улечься туда одетой, она принялась раздеваться; сначала расстегнула крючки на платье – а надо вам сказать, что она была совсем молоденькая и очень хорошенькая, – затем расшнуровала корсет; потом зачем-то заглянула под кровать, после чего уселась и закинула ножку на ножку, чтобы было удобнее снимать чулки; она раздевалась долго и неторопливо – слышали бы вы, как ей рукоплескали, – пока, наконец, не наступила такая минута, когда на ней не осталось ничего, кроме самого последнего и невесомого одеяния, да и с ним она, казалось, готова была распроститься; впрочем, не успел я отвести взор, как она юркнула в постель».

Мелодрама. Худ. О. Домье, 1856–1860

С «Варьете» соперничал в популярности другой бульварный театр – театр Водевиля, также не чуждавшийся пародийности. Изначально под водевилем понимались сатирические куплеты и застольные песни, но постепенно их начали прослаивать комическими диалогами; к концу XVIII века водевиль превратился в комедию, действие которой перемежается куплетами на известные мотивы; именно этим водевиль отличался от комической оперы, для которой композиторы сочиняли оригинальные мелодии (любопытно, что такое распределение было узаконено официально: с наполеоновских времен право использовать в спектаклях, где пение чередуется с речитативом, специально для этого написанную музыку принадлежало только Комической опере; остальным следовало довольствоваться готовыми мелодиями, причем не раньше чем через пять лет после их премьеры).