Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь

По улицам бегают маски и бросают в проходящих мукою, пудрою, конфектами. Маска задевает вас, не дает вам покоя и проходу, смеется над вами, мучит вас без совести и сострадания, потому что вы пекин (pequin [штатский]), т. е. человек незамаскированный, нелюдим, неуч или богач, который не хочет принимать деятельного участия в забавах толпы. Можно составить целый том из острот, рассыпаемых масками по улицам. Зачем нет здесь наших водевилистов: они набрали бы куплетов с три короба.

Кроме пеших, есть маски верхом. Они ездят кадрилями, на красивых лошадях, пугают зрителей, показывают им разные штуки (tours de force) и мастерство свое в верховой езде. <…>

Другие маски ездят по улицам в открытых колясках, в кабриолетах и пр. Они разыгрывают разные сцены, смешат народ и веселятся общим хохотом. Но вот идет жирный бык (le bœuf gras). Каждый год во время масленицы сословие мясников выбирает самого огромного быка и с торжеством водит его по Парижу. Впереди идет оркестр музыкантов и разыгрывает марш из любимой, модной оперы. Музыканты одеты африканцами; рожи их размалеваны и расписаны фантастически. За музыкантами едут бедуины, жители пустыни, покоренные французами около Алжира; все в белом. За ними скачут рыцари средних веков, на красивых конях, в стальной броне, в шишаках с опущенными забралами. Далее идет целая толпа гастрономов, в самых фантастических костюмах: кто одет татарином, кто барином, кто лакеем, а кто чародеем. За ними ведут быка-чудовище (le bœuf-monstre), огромного великана, похожего на слона, под бархатною попоною, с золочеными рогами, в перьях и золоте. Его ведут четыре геркулеса, выбранные из самых дюжих мясников, которые едва чем уступают быку и в своем роде тоже монстры

. Они в одном трико, с палицами и лавровыми венками на головах. За быком тащится колесница с Амуром и Психеею. Амур – девочка лет десяти, самое красивое из детей какого-нибудь мясника. Психея выбрана тоже из дочерей мясника и так хороша, как была сама Психея. Кругом ее – грации, нимфы, сатиры и разные мифологические лица. Процессия идет торжественно: впереди жандармы расчищают дорогу; народ валит за нею толпами… Крик, шум, гам!.. Тот упал, а у этого украли платок; той пожали ручку, а эту поцеловали: хохот, нежная брань, объяснения!.. Муж потерял жену, дядя племянницу, ищут, бегают, спрашивают… Не беспокойтесь, они найдутся завтра, после бала!

Обычай водить быка по Парижу существует с незапамятных времен. Парижане получили его в наследство от язычников. Галлы обожали тельца (le taureau) и в древних памятниках сохранилось его изображение вместе с другими галльскими и римскими богами. Они водили быка по городам своим в том месяце, когда солнце вступает в знак тельца. Многие старинные писатели говорят о празднике быка; революция уничтожила его, но при Наполеоне мясники ввели опять прежний обычай. Ныне этот праздник в полном блеске, и на него не жалеют издержек».

Карнавальное веселье было неотъемлемой частью парижской жизни. В этот период парижане сполна удовлетворяли свою страсть к уличным зрелищам и вольным увеселениям, к прогулкам по городу и пиршествам на свежем воздухе. А.И. Тургенев был совершенно прав в своей констатации: «Без масленицы не узнаешь вполне Парижа».

Механические аттракционы в Париже демонстрировались даже во время придворных церемоний: когда 17 июня 1816 года свадебный кортеж герцога и герцогини Беррийских проезжал по городу в собор Парижской Богоматери, автомат Робертсона, установленный на специальной эстраде, заиграл триумфальный марш.

Роль аттракциона исполняли установленные на некоторых парижских площадях (например, на площади Сен-Жермен-л’Осеруа) механические весы в виде кресла с круглым циферблатом над спинкой, отмечающим вес сидящего.

Популярны были и технические приспособления, которые позволяли любоваться неожиданными зрелищами не только публично, но и на дому, – калейдоскопы и их варианты: полископы, метаморфозоскопы и т. п.

В качестве «научного аттракциона» (на сей раз нерукотворного) осенью 1829 года на улице Печи Сент-Оноре демонстрировались годовалые сиамские близнецы Кристина и Рита (их привезли в Париж с острова Сардиния в конце октября, а через месяц они умерли).