Парижский антиквар. Сделаем это по-голландски

Пойду и я по своим делам. Добираюсь до своей машины и еду в институт. По дороге останавливаюсь у телефона и звоню в гостиницу. Короткий разговор со снявшей трубку Лиз убеждает, что открыто полиция меня еще не ищет. Тем не менее в институт вхожу через боковую дверь, минуя центральный вход. Проблема только в том, что над этой дверью укреплена камера, и если меня кто-нибудь из полиции и ждет в институте, то скорее всего он будет сидеть за стойкой охраны на центральном входе, одновременно обозревая в монитор боковую дверь. Поэтому я дожидаюсь, пока несколько слушателей-чехов, возвращающихся из пивной, подойдут к двери. Они нажимают кнопку, щелкает автоматический замок, открыт ый охранником с центрального пульта, и я вместе с чехами проскальзываю в здание.

Остальное не занимает много времени. В компьютерном зале почти пусто: только в углу трещит клавиатурой незнакомый мне китаец. Распечатываю на принтере две копии своего текста и на ксероксе копирую досье, полученное от Сибилева. После этого быстро покидаю институт через все тот же боковой выход и отправляюсь к себе на квартиру. По дороге заливаю до отказа бензином бак, проверяю масло и накоротке осматриваю двигатель и шины.

За скромным ужином и позже, потягивая бренди и смотря телевизор, отшлифовываю детали моего плана. Наконец глаза начинают слипаться, и я иду спать завтра трудный день.

* * *

Утром после легкой зарядки — занятия спортом привили мне отвращение к большим нагрузкам поутру, когда функциональные системы организма еще к этому неготовы, — горячего душа и завтрака спускаюсь вниз и направляюсь на соседнюю улицу к машине. Впервые за последнее время я чувствую себя уверенно: переход от беспорядочного метания, сопровождающегося ударами по голове и другим частям тела, к целенаправленным и агрессивным действиям — это как раз то, что нужно для обретения вновь веры в себя.

Из автомата звоню Якобу в редакцию. Он довольно быстро подходит к телефону, что еще больше поднимает мое настроение: день начался удачно. После недолгих препирательств убеждаю Якоба встретиться со мной через час в нашем пабе. На всякий случай отчетливо называю улицу, ибо до паба Якоб все равно не дойдет. Те же, кто, возможно, слушает его телефон, пусть сразу отправляются на Анна Страат, а не виснут на хвосте с самого начала.

После получасового ожидания у редакции вижу Якоба и быстро подруливаю к обочине.

— Садись, я решил тебя не гонять до паба, а перехватить здесь. Чего ноги зря сбивать.

Якоб мрачно смотрит на меня, на его лице нет и тени признательности. По-моему, он мне просто не верит. Придется с этим смириться, я и сам мало кому верю.

Вместо Анна Страат везу журналиста в небольшой ресторанчик неподалеку от пассажа. Заказав по его настоянию только кофе, протягиваю несколько только что распечатанных листов.

— Вот, прогляди. Это то, что получилось в результате работы по материалам, часть которых дал ты, а часть — мои друзья.

Я не случайно упоминаю вклад Якоба в сбор начальных данных сейчас от него потребуется принятие ответственного решения. и он должен помнить, что дело был о раскручено в значительной мере с его участием.

Пока Якоб неторопливо читает, смотрю в окно и думаю о том, что в случае неудачи этого разговора остальная часть операции рассыплется в прах сама собой. Альтернативного выхода на газеты у меня нет.

Дочитав, Якоб снова проглядывает текст и наконец небрежно откладывает листки на край стола. Пожевав губами, он задает свой традиционный вопрос:

— Ну и чего тебе от меня надо?

— Я полагал, что это практически готовая статья, которая может вызвать большой шум.

— Ты ошибаешься, если полагаешь, что в газетном деле скандал есть самоцель. Любой подготовишка от журналистики может накропать дюжину таких статей.

И он пододвигает листки ко мне, при этом, однако, не проявляя особого намерения уйти. Поэтому я невозмутимо двигаю статью по столу в обратном направлении.

— Вполне вероятно. Однако подготовишка не сможет собрать материалы для нее.

Якоб качает головой и ставит на статью локти.

— Без реальных документов этот материал ничего не стоит. Со мной даже разговаривать в редакции никто не станет. Ты смеешься? За такую публикацию у газеты денег не хватит судиться с этим твоим Ван Айхеном. Короче, забудь об этом.

— Не торопись, прочти вот это.

Я протягиваю тоненькую папку с копиями материалов, полученных от Сибилсва. Якоб берет ее и, покусывая большой палец, внимательно читает страницу за страницей. Иногда возвращается к прочитанному и снова изучает текст. Если он так же основателен в работе вообще, я могу надеяться на успех предприятия.

Наконец, дочитав, журналист хмыкает:

— Это уже что-то. Ну хорошо, допустим, я смогу пробить эту публ иканию. Что дальше?

— Дальше тебя ждет успех и слава. Может быть, деньги.

— Или пуля в спину. А еще могут по голове ударить и бросить в канал.

— До этого не дойдет. Еще до того, как вся эта публика разберется что к чему, их поведут на отсидку.

Я благоразумно умалчиваю, что, по моим расчетам, как раз до тюрьмы-то Ван Айхен и не доберется.