Парижский паркур

Проходы с обеих сторон были забиты людьми. Куда мне деваться? Перелезать через скамьи?! Но это долго!

«Трейсер – это человек, который прокладывает путь», – сказал Грей, когда рассказывал о паркуре.

И стоило мне вспомнить это, как какая-то сила подняла меня на скамью. Я выпрямилась и, сама от себя этого не ожидая, шагнула на спинку следующей скамьи.

– Баланс! – прозвучал голос Грея в моей голове.

И я расставила руки, чтобы не упасть. А сама зашагала вперед, со спинки на спинку. Все кругом притихли на секунду, а потом вдруг поднялся ор, парни сзади захлопали в ладоши, закричали. Я спрыгнула, когда увидела свободный проход к алтарю, и оглянулась.

Парни с бейджами гонятся за мной?

Они схватят меня и спасут?

Но как только я оказалась на земле, все снова смолкли и занялись своими делами.

Я закрыла лицо руками. Потом шлепнула себя по щеке. Я сплю?! Это кошмарный сон? Нет!

Надо бежать!

Я проскочила мимо алтаря с огромным Иисусом с распростертыми руками, словно парящим над миром, и выбежала через боковой выход.

Улочка неожиданно оказалась тихой, народу на ней почти не было. Направо снова начинались сувенирные магазины, а слева было невысокое здание, к которому подъезжали вагончики – известный Монмартрский фуникулер. Они увозили вниз, к подножию Монмартра.

«Ника», – вспомнила я и похолодела. Хорошо, если она осталась с индусом. А если... если у Желтой Куртки есть сообщники, которые схватили Нику?

Я бросилась к фуникулеру, лихорадочно ощупывая карманы в поисках кошелька. Может, он в рюкзаке?

Я остановилась, сбросила рюкзак, но из бокового прохода выскочил Желтая Куртка! Чуть пригнув голову, он направился ко мне.

Меня замутило от страха. На этой тихой улочке он может сделать со мной все что угодно!

Даже самое страшное...

Я побежала к фуникулеру. Внутри здание было похоже на наше метро, те же кассы, те же турникеты. У кассы – очередь, два человека.

Времени нет! Надо бежать!

Я приблизилась к турникету, ухватилась руками за шлагбаум и скользнула под него.

Все повыскакивали, и дядька в форме, и кассирша, и все засвистели, затопали, однако я все-таки успела впрыгнуть в отъезжающий вагончик, прежде чем захлопнулись его двери.

Вагончик двинулся вниз, когда в здание вошел Желтая Куртка.

– Нет, – пробормотала я, – нет... не дождешься!

Полицейский открыл дверь рядом с кассой и заскочил внутрь комнаты. Вскоре вагончики остановились, покачиваясь.

Мы уже успели выехать из здания и теперь висели над холмом.

А потом они поехали дальше. Видимо, эти ребята в формах сообразили, что не с руки меня будет им вытаскивать из качающегося над холмом вагончика.

Наш вагончик двинулся вниз. Я закрыла глаза и глубоко вздохнула. Меня била дрожь.

Надо взять себя в руки, надо взять себя в руки.

«Тихо! – мысленно приказала я себе, – успокоилась! Расслабилась!»

Дрожь потихоньку начала проходить, и я наконец-то открыла глаза и осмотрелась.

На скамье в вагончике сидела семья японцев – папа, мама и две девочки лет пяти и семи – и оторопело смотрела на меня.

– Спасибо, – сказала я им, – аригато.

А что я могла еще сказать?

Они переглянулись.

Японец-папа тихо спросил по-английски, нет ли тут скрытой камеры. Я покачала головой. Потом отвернулась к окошку и стала выискивать киоск, где оставила Нику.

– What happened?[60] – вдруг подал голос японец-папа.

Я задумалась. Как можно объяснить, что со мной случилось? Я себя чувствую как героиня мультфильма! Кстати...

Все это очень похоже на «Летающий остров Лапута».

Там ребята убегали от бандитов, которые хотели похитить волшебный камушек.

– Laputa, – сказала я.

– Миядзаки-сан! – обрадовался он и мелко-мелко закивал.

После моего рассказа он поднялся с места, кивнул своим родным и спросил меня, чем он может мне помочь.

Я глянула наверх. Тип остался там. Глянула вниз. Надо срочно найти Нику. Но наверняка эти в формах наверху уже передали вниз, чтобы там приняли нарушительницу общественного порядка.

Да, помощь японцев мне не повредит!

Через некоторое время из вагончика вышла семья японцев. Папа, мама, две девочки и их престарелая тетя. Японка-мама почему-то была в молодежной куртке, вывернутой наизнанку, зато тетя была хороша – в шляпке, с лицом, которое полностью закрывали распущенные волосы, горбатая, в светлом пальто. Тетю вели за руки, оберегая от падения, как и положено в восточных семьях, где к старшим относятся с почетом и уважением.

Охранники пропустили семью, напряженно вглядываясь в прибывающие вагончики. Самый молодой слегка скривился при виде японской тетеньки с волосами на лице. Видимо, она напомнила ему страшный фильм «Звонок», где из телевизора вылезала девочка с такими же волосами и всех пугала.

– Аригато! Аригато! – с чувством говорила я уже у карусели, разоблачаясь. Сняла пальто, под которым прятала рюкзак. Передала японке-маме шляпку. Снова убрала волосы в конский хвост.

Они раскланялись, очень радостно улыбаясь. А девочки так возбужденно переговаривались, словно только что спустились с летающего острова Лапуты.

Я вздохнула и огляделась. Где тот развал, у которого я оставила Нику?