Парижский вариант

Стрельбы за спиной не слышалось. Тем не менее агент свернул на поперечную улочку, снова постоял, вжавшись в стену. Но в этот раз никому не пришло в голову выглянуть из-за угла, и Джон, поминутно озираясь, двинулся дальше, направив свои стопы вверх по склону холма, сквозь лабиринт пустынных переулков. Музыка таяла вдали, и последние, заблудившиеся в старом городе ноты звучали невыразимо зловеще.

Единственный прохожий, встретившийся ему на пути, лениво пинал перед собой камушек и пошатывался — как видно, перебрал доброго испанского вина. Правда, и ему хватило одного взгляда на залитое потом, напряженное лицо агента, чтобы, слегка протрезвев, торопливо посторониться и потом долго поглядывать вслед американцу, словно по дороге он встретил привидение.

Джон начинал уже надеяться, что оторвался от надоедливых басков. Теперь следовало подождать, а потом другой дорогой вернуться к их логову. Но, обернувшись в очередной раз, он с ужасом услышал за спиной характерные хлопки выстрелов. Пуля обожгла ему щеку и выбила из стены фонтан осколков. Другая с пронзительным визгом срикошетировала, ударилась о мостовую и улетела куда-то.

Агент машинально рухнул навзничь и, приподнявшись на локтях, дважды выстрелил, целясь в смутные силуэты противников. Донесся пронзительный, душераздирающий визг, и фигуры исчезли. Агент снова был один на темной узкой, словно расселина, улице.

Нет... не совсем один. В тридцати шагах от него валялась на мостовой одинокая фигура — тень чернее ночного неба, мрачных стен, темной брусчатки. Пригибаясь и напряженно вглядываясь в темноту, Джон подобрался ближе. Фигура обрела очертания — раскинутые руки, лужа текуче поблескивающей в лунном свете крови. Мертвые глаза слепо пялились в небо. Джон узнал убитого — приземистого рябого террориста, которого приметил еще в Париже.

Шаркнули по мостовой чьи-то шаги. Агент резко поднял голову. Да, вот они — остальные преследователи.

Агент снова ринулся бежать, нырнул очертя голову в непролазную путаницу переулков, то карабкающихся в гору, то скатывающихся вниз, словно раздвигая плечами напирающие плотной толпой старинные домики. Впереди завиднелась улица пошире. Там горели фонари и гуляющие туристы останавливались поглазеть на череду средневековых городских домов. Еще двое боевиков пытались затеряться в кучке зевак, но не получалось — вместо того чтобы любоваться красотами архитектуры, баски поминутно озирались. Среди туристов они бросались в глаза, точно волки на снегу.

Джон бросился в другую сторону, свернул куда глядели глаза — и замер на долю секунды, потому что навстречу ему по узкому проулку катился спортивный «фиат». Фары били в глаза. А баски нагоняли.

Прикрыв лицо ладонью, американец бросился навстречу машине. Он крикнул что-то на бегу, но не был уверен, слышит ли его водитель. Завизжали тормоза, пахнуло нагретой резиной. «Фиат» остановился в трех шагах от мчащегося агента, и тот, не сбавляя ходу, вспрыгнул на капот. Оскальзываясь и царапая свежую краску подошвами, Джон пробежал по крыше, соскочил с багажника и помчался дальше. Одежда его промокла от пота.

Пули свистели над головой — террористы, отбросив всякую секретность, пытались избавиться от опасного свидетеля. Агент петлял от стены к стене, точно заяц. Зазвенело разбитое шальной пулей окно; завизжала какая-то женщина, заплакал ребенок. За спиной Джона баски, ругаясь, лезли через застрявший на дороге «фиат». Когда агент свернул за угол, до него еще доносился топот ног. Да, на секунду он потерял своих преследователей... но погоня продолжалась, а он так и не узнал ничего ни о Терезе Шамбор, ни о молекулярном компьютере.

Злой на себя и на весь мир, агент свернул снова, пробираясь незнекомым районом старого города, поминутно оглядываясь. Вскоре впереди показалась ярко освещенная площадь, донеслись звуки голосов и смех.

Американец сбавил шаг, пытаясь перевести дыхание. Оказалось, что ноги вывели его на Плаза дель Конде, напротив дома-музея Эль Греко. Район назывался Худерия — старый еврейский квартал над рекой, в юго-западной части старого города. Террористы, кажется, потеряли его след, но Джон знал — надолго они не отстанут. Элизондо не сдастся так просто, а Толедо — город не то чтобы маленький, но очень тесный. Далеко в нем не уйти.

Надо перебраться через площадь. И не торопясь — бегущий сразу притягивает взгляды.

Пойти на риск агента заставила усталость. Неторопливо, стараясь не привлекать внимания и держаться в тени, он дошел до кучки туристов, разглядывавших закрытый по случаю позднего часа музей. В реконструированном доме времен Эль Греко размещались самые известные его картины. Знатоки архитектуры указывали соседям на любопытные черты здания; агент, пробираясь сквозь толчею, вежливо кивал.