Парни из старшей школы

Лео беден, как церковная мышь, и зарабатывает деньги, развозя на рассвете газеты в несколько соседних районов тем, кто еще читает их. А еще Лео – наша лишняя пара глаз, он видит то, чего не видим мы, и, если необходимо, докладывает нам.

– Ах, эта девчонка? – усмехается Ройс, и только мы с Кэпом знаем, что это притворство. – Она настоящая бестия.

На этом разговор заканчивается.

Все расходятся по своим делам, и когда в раздевалке становится пусто, я поворачиваюсь к своим братьям.

– Вы видели ее сегодня?

– Нет, – пожимает плечами Кэп, а Ройс качает головой.

– Как думаете, что случилось? – спрашивает Ройс.

– Разборки с другими девчонками? – предполагает Кэп.

Ройс фыркает.

– Ну да, конечно. Сомневаюсь, что кому-то из девчонок удалось бы ударить ее.

– И вряд ли бы хоть какая-то девчонка рискнула попробовать. – Я перевожу взгляд с Ройса на Кэпа. – Нам нужно все выяснить. После того дерьма с «Белизной» мы четко дали им понять, что никто не смеет и пальцем ее тронуть. Но похоже, до кого-то не дошло.

Рэйвен

Я сплевываю, затем со всей энергией, которая у меня осталась, бросаюсь вперед, ударяя ее прямо в челюсть. Она спотыкается и пятится в толпу, но ноги ее подкашиваются, и она падает задницей на землю.

Зрители свистят, и пиво летит по воздуху, брызгая на меня.

Блин, лучше мне постирать одежду до дня стирки.

Народ старается привлечь мое внимание, но я выскальзываю из круга и прохожу мимо деревянных ящиков.

Я запрыгиваю на них, и в этот самый момент из толпы выходит ухмыляющийся Бас. Играя языком с колечком в своей губе, он качает головой.

– Черт возьми, Рэйвен! С каждым разом ты выступаешь только лучше. Ты гребаная зверюга!

Я пожимаю плечами, мысленно улыбаясь, и вытягиваю вперед обе руки. Он кладет деньги в одну ладонь и помогает содрать пластырь со второй.

– Где, блин, ты научилась так драться?

– У меня мама так себе мама. От нее было больше неприятностей, чем чего-либо еще.

– Ага. – Он кивает. – Значит, ты самоучка?

Я осматриваю костяшки на левой руке и то сжимаю, то разжимаю кулаки.

– Если никто не может заставить мужика держать свои руки при себе и не лезть ко мне, мне приходится делать это самой. Силой.

Бас замирает, глядя мне в глаза.

– Там было настолько плохо? В том месте, откуда ты приехала?

– Я знаю тех, у кого было и похуже.

Он берет меня за локти и помогает мне спуститься.

– Ты всегда умаляешь свои проблемы?

Я, усмехнувшись, качаю головой.

– Что ты знаешь о моих проблемах, Бас?

– Мало что. – Он ухмыляется и делает шаг вперед. – Ты можешь все изменить, Рэй.

Продолжая усмехаться, я опускаю глаза вниз, а когда поднимаю… кто-то тянет меня назад.

– Какого х…

Я оглядываюсь, и у меня закипает кровь. Позади стоит не одна, а сразу все три мои последние занозы в заднице. Я пытаюсь высвободиться из хватки Мэддока, но меня продолжают тащить, и вот уже Ройс держит меня за плечи.

– Это было охренеть как круто, Рэй-Рэй, – шепчет он мне и смеется, когда я пытаюсь ударить его локтем.

Бас перемещается, чтобы наши взгляды встретились, но на его пути встает Мэддок.

– Рэй…

– Можешь идти, Бишоп, – перебивает его Мэддок. – И держись подальше от Рэйвен.

Он презрительно фыркает.

– Это моя работа – при…

– Я ни о чем тебя не спрашивал, – снова обрывает его на полуслове Мэддок.

– Иди, Бас, все нормально. – Я отпускаю его, потому что ему не нужны лишние проблемы. Наши взгляды снова встречаются, и он кивает, кидает сердитый взгляд на парней, а потом, сделав правильный выбор, уходит. Мне меньше всего хочется, чтобы эти говнюки испортили ему все дело и лишили подработки.

Парни окружают меня, и все трое смотрят на меня знакомыми неодобрительными взглядами, которые не производят на меня никакого эффекта. Я вырываюсь из рук Ройса, поднимаю с коробки свой свитер и натягиваю его через голову, хватаю рюкзак, перекидываю его через плечо и пробираюсь между ящиками. И, конечно же, мать их, они идут за мной.

– Так вот куда ты сбегаешь каждую ночь? Избивать других телок? – смеется Ройс. – А я-то думал, чтобы кто-то сохранял твою киску мокрой для…

Ройс крякает, и я, обернувшись, вижу, как он недовольно смотрит на Мэддока.

– Зачем ты дерешься? – Это уже Мэддок.

– Потому что это очень весело. – Я закатываю глаза, потом гляжу по сторонам, чтобы убедиться, что никто не наблюдает за нами, а затем проскальзываю через сломанный забор и иду к парковке.

– Из-за денег, – догадывается Кэп. – Какие могут быть еще причины?

Я бросаю на него быстрый взгляд, и он кивает, словно понимает меня.

Да ни хрена он не понимает.

Мне казалось, что эти парни такие же, как я, но нет. Не знаю точно, в каких условиях они росли, легко им было или тяжело справляться с проблемами, но уверена, им никогда не приходилось выпрашивать или красть еду, как бедным парням из моего гетто. Я никогда не воровала и уж тем более не попрошайничала. Я почти сразу нашла другой способ.

– Остановись, мать твою, – недовольным тоном говорит Мэддок, и я, остановившись, разворачиваюсь к нему лицом и сердито на него смотрю.