Парни с обложки

– Что же вам все неймется-то, Екатерина? – с кривой усмешкой спросил Олег Черкасский. – Вот зачем вы сюда забрались? Написано же: посторонним вход запрещен. Что же вы не можете мимо пройти, все время вмешиваетесь? А с виду – рассудительная такая барышня, тихая. В вашем омуте не черти водятся, а какие-то добровольные помощники милиции. Почетную грамоту с Петровки, 38 хотите?

– Если бы я прошла мимо, вы бы убили Милу. – Катя старалась не бояться.

Раньше надо было дрожать. Сидеть дома и дрожать. А не шататься по техническим помещениям в обществе убийц и их оруженосцев.

И все-таки Черкасский! Интуиция ее не подвела. Катя тогда задержала преступника. Никакое это было не недоразумение! Недоразумение, что его отпустили. Поверили в этот бред с игрой. Но ведь Мила подтвердила его слова. Впрочем, она могла и не знать, чем закончится его эротическая фантазия. «Пакт о ненападении» между СССР и Германием тоже имел далеко идущие последствия: пол-Европы прошагали, полземли...

Но, с другой стороны, зачем все это Черкасскому? Он же и так главный игрок. Зачем ему параллельная цепь событий? Здесь нет логики. Просто Катя действительно подозревает всех. А ее второй босс мог случайно заглянуть сюда. Да хотя бы в поисках фотографа, которому фирма деньги платит вовсе не за то, что он прячет в кофрах стволы и шатается по балконам. Может быть, бояться не поздно, а рано? Черкасский просто иронизирует, ей лишь послышалась в его тоне угроза?

– Влад, ты свободен, – кивнул Олег фотографу. – Дальше я сам.

Что – сам?! Они остались на балконе вдвоем. Черкасский смотрел на Катю насмешливо, как на кактус без колючек. Сколько ни старайся, все равно не уколешь.

– Убил бы я Милу, не убил бы я Милу... Вам-то, Катенька, что за дело? – лениво поинтересовался он. – Не шныряли бы вы по коридорам да балконам, устраивали бы лучше свое женское счастье. Оно ведь не в том, чтобы Милу спасти? Или хотя бы попили шампанское в буфете. Где вы еще не «Советское»-то попробуете?

– Вам не про «Советское» шампанское надо думать, гражданин Черкасский, а про советский суд, самый гуманный в мире, – не осталась в долгу Катя.

Помирать, так с музыкой!

– Суд, Катенька, для лохов. А победителей, как известно, не судят. И речь не только о том, что еще мой дедушка на службе советскому народу и коммунистической партии успешно победил нищету в отдельно взятой семье. А еще и о том, что лично я победил серость и скуку. Так что все у меня будет в порядке, дорогуша. Жаль, о вас такого не скажешь. У вас закружится голова, и, скорее всего, вам придется рухнуть с этой верхотуры. Но ничего, потеря небольшая. Лешка, конечно, еще немного помучается чувством вины, если решит, что вы покончили с собой, не сумев пережить наш маленький розыгрыш. Однако Светик сумеет его утешить, не сомневайтесь...

Вот вам прямая и явная угроза. Дождались! И двух мнений здесь быть не может.

– Но разве я вписываюсь в ваш сценарий? – удивилась Катя. – У меня дворянских корней нет.

Она и не предполагала, что когда-нибудь доведется этим хвастаться.

– А мне понравилось переписывать сценарий. Менять его, в зависимости от обстоятельств. И душить мне понравилось, представляете? Та, первая дамочка, сначала согласилась, а потом вдруг заартачилась. Пришлось перегнуть палку, вернее, перетянуть ожерелье, чтобы она весь подъезд не перебудила. С Милой, конечно, все лучше прошло. Она девушка без комплексов. Возможно, ее бы я не стал до конца душить. Но тут явились вы и весь кайф сломали. Я еще тогда решил, что прикончу вас, Катенька. Когда вы заперли меня в этом пыльном гробу, мне так страшно стало! Вы даже мою фамилию не спросили, кредитную карточку не проверили, вообще слушать не стали. Заперли – и все. Будто я лох какой-то! Вор квартирный, которого хозяева застукали. Самое мерзкое – это бессилие.

– Самое мерзкое – это убивать людей, – возразила Катя.

Итак, Черкасский признался, что первая жертва янтарного маньяка – его рук дело. И ему понравилось душить. И он подумывал повторить это с Милой. Значит, он действительно маньяк, а Катя Милу спасла. Никакая это не параллельная игра! Это серия. Хотя третья девушка сюда не вписывается. Там Петр постарался.

– Вы, наверное, очень удивились третьей жертве янтарного маньяка? – предположила Катя.

– Я удивился, что меня так назвали. И, подозреваю, по вашей милости. Вы как-то невероятно быстро связали между собой Милу и ту, первую. Менты бы еще долго репу чесали. А вы – бам – и выдали им все тайны. Черт меня дернул в вашем архиве все это провернуть! Место с историей и со старыми девами вроде вас, Екатерина. Типаж известен. Заняться нечем, вот и суетесь во все дырки. Я понимаю, мужчины вами не интересуются, в постель не волокут. Но есть же масса других занятий. Вот, например, вязать не пробовали? Впрочем, чем больше препятствий, тем выше уровень сложности. Прыжок с табуретки – это одно, а с парашютом – совсем другое.

Так это комплимент или наезд? И при чем тут вязание? Катя занимается наукой. А мужчины пусть волокут, обманывают и предают кого-нибудь другого.