Парни со стволами

Котова и Зимина провели по коридору в самый конец, где их встретил высокий сириец в зеленом камуфляже без знаков отличия. Он распахнул дверь и пригласил русских офицеров войти. Пленный сидел на стуле в середине комнаты. За столом напротив него у окна сидел офицер и старательно записывал показания. Пленник обернулся на вошедших и смахнул со лба пот. Вид у него был озабоченный, даже немного испуганный. Это было заметно по бегающим глазам и по тому, что этот немолодой человек все время облизывался и вытирал рот пальцами.

Котов прошел к столу и обернулся к пленнику. Невысокий, коренастый, давно небритый, руки хорошие. Не холеные, не ухоженные, руки рабочего человека. Или крестьянина. Мозолистые, с твердыми ногтями и застарелой траурной кромкой грязи под ними. По лицу видно, что не лидер. Исполнитель, возможно, грамотный специалист, хороший помощник, но и только. Если засылать специально для дезинформации, то не такого. Этот бесхитростный, врать не умеет, если только он не талантливый актер. Нет, не актер, так не сыграешь. Котов повидал за время своей службы много и пленных, и засланных агентов, и людей, которых ошибочно принимали за агентов.

— При каких обстоятельствах он попал в плен? — кивнул Зимину на сирийцев капитан.

Тот перевел вопрос, потом удивленно посмотрел на офицера, сидящего за столом, и перевел ответ:

— Он, собственно, и не пленный. Он сам пришел. Перебежчик. Но они ему не очень верят.

— Да-а? — с усмешкой протянул Котов. — Спроси, как его зовут и кто он по своей мирной профессии.

Зимин начал говорить, и пленник переменился в лице, стал отвечать спокойнее. Кажется, он догадался, что двое европейцев, вошедших в комнату, — русские. Не боится русских, успокоился? Наверняка не врет, подумал Котов. Бандиты прекрасно осведомлены, что в Сирии работает русская военная разведка, и знают, что это такое. Должен был бы заволноваться.

— Зовут его Зафир Диргади, — сказал Зимин, повернувшись к командиру. — Он всю жизнь работал здесь на нефтеперерабатывающем заводе. Когда пришли террористы, его и еще многих рабочих заставили работать на них. Денег не платили совсем. Иногда давали еду, лекарства. У них с братом были овцы. Немного, в пригороде. Жили трудно. А месяц назад брата убили, и Зафир решил перебежать. Терять ему все равно теперь нечего. Брат у него был шофером, водил большие машины. Его мобилизовали возить грузы для боевиков. А месяц назад колонну разбомбили российские самолеты.

— Ну, извини, — недобро хмыкнул Котов. — Закон войны. Кто помогает врагу, тот уже не друг.

Зимин замолчал, посмотрел на командира, а потом перевел Диргади его слова. Сириец вздохнул, но глаз не опустил.

— Я в смерти брата виню только бандитов. На них его кровь и кровь сотен и тысяч людей. И я пришел к вам, чтобы помочь. И отомстить.

— Понятно, — кивнул Котов, усаживаясь боком на подоконник. — Пусть рассказывает, что он принес, какую информацию.

— Я повторю, — стал переводить слова сирийца Зимин. — Я уже говорил, но повторю нашим российским друзьям. Брат рассказывал мне о своих поездках. Мы с ним еще тогда обсуждали возможность сбежать к верным правительству войскам и передать все. Мой брат возил военные грузы. Это боеприпасы, снаряжение, оружие, снаряды для пушек и мины для минометов. Еще возил продовольствие — сухие пайки для солдат. И все это с двух складов. Кто привозил на склады, он не знал, предполагал, что другие машины откуда-то издалека. А он и другие местные шоферы возили со складов в разные районы, туда, где идут бои или скоро начнутся.

— Спроси у этих, — кивнул Котов на сирийских офицеров, — есть у них карта этой провинции и северо-западной части страны.

Высокий вышел и через пару минут принес несколько сложенных карт. Вместе с Котовым они расстелили их на столе. Найдя на карте поселок Эн-Нахия, спецназовец подозвал Диргади:

— Покажите, куда ездил ваш брат. Какими маршрутами. Конечные точки.

Он умышленно не стал тыкать пальцем в карту, пытаясь понять, насколько сириец разбирается в картах, насколько уверенно сейчас начнет показывать объекты и маршруты. Будет это выглядеть как заученный урок или он начнет вспоминать, задумываться, вглядываться в карту. Диргади подошел и немного растерянно посмотрел на карту. Зимин открыл было рот, но Котов сделал ему еле заметный знак рукой. Переводчик понял и не издал ни звука, переводя взгляд со своего командира на перебежчика и назад. Наконец сириец заговорил:

— Я не очень разбираюсь в этих значках. Если вы мне подскажете, где тут что, я, может, и сориентируюсь. Я же рабочий с завода, а не военный.

— Вот смотрите. — Котов взял со стола шариковую ручку и обвел на крупномасштабной карте поселок, где они сейчас находились. — Это Эн-Нахия. Мы находимся вот тут, на этой окраине. В каком городе жили вы с вашим братом?

— В Мукадане. Это на север отсюда.

— Найти на карте можете? Вот направление на север, вот эта линия — шоссе.