Парни в тротиловом эквиваленте

Рахимов подтащил к открытому дверному проему два ранца, рюкзак с провизией и автомат, прихваченный на всякий случай. Он продолжал светить вниз фонарем. Его товарищи приготовились к прыжку.

Первым, бормоча под нос молитву, прыгнул Муса Мамедов. Он нормально приземлился на насыпь, дважды перевернулся, вскочил на ноги и издал радостный победный клич.

Рахимов подтолкнул к порогу Момали.

– Теперь ты!

– Я боюсь, Эмин, – запричитал тот.

– Почему боишься? Ты же видел, что можно прыгать.

– Боюсь, да и все! Я никогда не прыгал на ходу!..

– Давай, Момали! Не задерживай, иначе мы не отыщем Мусу. Пошел!

– Ладно. Только не толкай меня. Я сам.

Рузиматов несколько секунд повисел рядом с оконечностью проема, дождался, когда мимо промелькнет столб, тут же разжал пальцы и с громким воплем исчез в темноте.

Рахимов выбросил из вагона украденное имущество, присел на корточки и после следующего столба соскочил вниз. Он хотел осветить то место, куда ему предстояло приземлиться. Однако в момент прыжка нога его предательски скользнула по деревянному проему, фонарь выскочил из ладони, и короткий полет происходил во мраке.

Он вытянул ноги, ждал удара о землю, и все-таки тот произошел внезапно. В момент, когда ступни Рахимова коснулись неровной поверхности, острая боль прострелила его аж до самого позвоночника.

Он на несколько секунд потерял сознание, не помнил, как катился по склону, и очнулся от боли в ноге, правда, уже не такой сильной. Плечо тоже зудело, лоб был перепачкан липкой кровью. Вероятно, эти травмы он получил, кувыркаясь вниз по насыпи.

Эмин поднялся, ощупал себя и понял, что нога у него серьезно повреждена. Нормально наступать на нее он не мог, нащупал поблизости подходящую палку и кое-как переместился к фонарю, светившему во тьме шагах в десяти.

Рахимов вооружился источником света, определил, в какой стороне находится железнодорожная насыпь и, хромая, отправился искать все то, что выбросил из вагона. Рюкзак с провизией и один из ядерных ранцевых боеприпасов нашлись сразу. Второй заряд и автомат с подсумком, привязанным к нему, куда-то запропастились. Рахимов разыскивал их, периодически останавливался и звал товарищей.

Вскоре под чьими-то ногами затрещали сухие ветви, и из раздвинувшихся кустов вылез довольный Мамедов.

– Слава Аллаху! – заявил Эмин и осведомился: – Ты в порядке?

– Да. Только рожу слегка расцарапал. А ты?

– Да вот с ногой что-то неладное. То ли подвернул, то ли вывихнул. На одной приходится прыгать.

– Утром посмотрим. Сваливать надо подальше от железки.

– А Момали где? Ты его не видел?

– Нет.

– Куда же он делся? Минут десять ору – ни звука в ответ.

Муса почесал затылок и предложил:

– Давай спрячем шмотки здесь и пойдем вместе его поищем.

– Давай. Автомат еще нужно найти и второй боеприпас. Пошли.

Недавние караульные засунули имущество под приметную березу и медленно побрели в обратную сторону, туда, где, по их соображениям, Момали выпрыгнул из вагона.

– Он боялся прыгать. Сто раз мне сказал об этом накануне, – тихо прошептал Муса через пару минут. – Лучше бы мы его не нашли.

Эмин стоял рядом и светил фонарем на тело погибшего товарища. Они все-таки отыскали его.

Рузиматову не повезло. Он приземлился на щебенку, покатился по ней и налетел на сухую корягу, лежавшую внизу и утыканную острыми сучьями. Один из них и проткнул насквозь тело Момали. Никаких шансов выжить у несчастного не было, ибо его внутренности были разорваны проклятым сучком в клочья.

– Надеюсь, он умер сразу, – сказал Рахимов и тяжело вздохнул.

– Хоронить будем?

– Нет времени. Да и землю копать нечем.

– Тогда предлагаю отнести его тело подальше в лес и закидать ветками.

– Согласен. Только тащить придется тебе. Я со своей ногой еле передвигаюсь.

Муса Мамедов подошел к трупу и принялся освобождать его от сучка, пронзившего живот.

– Может, оно и к лучшему, что все так произошло, – сказал Рахимов и присел на траву.

– Ты о чем? – Его товарищ пыхтел от напряжения.

– О том, что нам с тобой пришлось искать Момали. Мы наткнулись на потерявшийся ранец и на автомат. Как в лесу без оружия? Тут ведь и зверь серьезный водится, наверное.

Кавказцу наконец удалось сдернуть труп с тяжелой коряги.

Он уцепил погибшего приятеля за ноги, поволок его в кусты, вернулся минут через пять, упал рядом с Рахимовым и заявил:

– Готово. Дай закурить.

Беглецы задымили и принялись обсуждать план дальнейших действий.

Глава 6

Российская Федерация, Москва

После возвращения спецназовских групп с различных заданий, сопряженных с риском для жизни, затяжными марш-бросками и прочими прелестями боевой службы, генерал Филимонов обязательно давал парням отдышаться как минимум неделю. Только после этого он начинал аккуратно теребить их сборами и построениями. Командиров групп это, разумеется, не касалось. Они строчили подробные отчеты, торчали в начальственных кабинетах, изображали на штабных картах кривые линии, маршруты своих переходов. Лишь после этого генерал отпускал их дней на пять расслабиться и восстановить утраченные нервные клетки. Они хоть и командиры, но тоже люди.