Парни в тротиловом эквиваленте

Он с опаской покосился на мужчин в штатском, стоявших у двери, и вдруг прошептал:

– Я не псих! Верьте мне! Здешние врачи посадили меня на усиленное обеспечение!

– Что такое «усиленное обеспечение»? – не понял следователь.

– Нейролептики! Они накачивают меня сверхсильными дозами этой мерзости! Я несколько раз терял зрение и едва не умер!

О чем-то подобном Чесноков читал в какой-то научной статье. Кажется, там описывался экстремальный метод лечения таких же безнадежных пациентов, как Федотов.

А тот продолжал шептать, обдавая следователя, сидевшего напротив, густым духом лекарственных препаратов:

– Я говорил врачам правду. Дескать, трое бойцов сбежали с караула и вполне могли прихватить с собой секретные ядерные ранцы. Они посмеивались, заявляли, что такое в нашей стране невозможно, даже поругивали меня за признания. А я что? Я же обязан был доложить о возможном преступлении. Так и сделал. А меня за это в психи определили. Почему? Я же не псих!

По-человечески следователю Чеснокову было чертовски жаль бывшего прапорщика Федотова. Жил человек, всего себя отдавал без остатка военной службе. Не роптал, обитал в крохотной квартирке в отдаленном гарнизоне среди лесов. Не страшился, охраняя опасное ядерное оружие. Не гнушался пересекать страну в ужасных условиях, в старой теплушке. И вот произошла с этим человеком беда при исполнении служебных обязанностей. Ну и где та власть, которая послала его? Где государство? Все отвернулись, отмахнулись, забыли.

Приблизительно в те же часы, когда Чесноков осуществлял путешествие в Пермь, в оперативный отдел штаба ГРУ стекались самые различные сведения от тайных информаторов, находящихся в Таджикистане.

В большинстве донесений сообщалось о некой группе таджиков, вернувшихся из Афганистана, где они были с какой-то тайной миссией. Часть этой группы осела в южных приграничных районах, другая готовилась отбыть в северные. В оперативном отделе членов этой странной группы окрестили курьерами.

Исходя из полученной информации, руководство ГРУ отдало приказ о создании совместного российско-таджикского оперативно-тактического отряда. С нашей стороны в него незамедлительно вливалась группа, состоящая из десяти спецназовцев под командованием майора Зиеева.

Уже на следующий день совместный отряд расположился в засаде на одном из предполагаемых участков передвижения курьеров. Примерно через час майор Зиеев получил по радио свежую информацию. Мол, группа неустановленных лиц в количестве четырех человек следует в вашем направлении на темно-зеленом автомобиле марки «УАЗ-469». Это предположительно и есть те курьеры, которые отправились в северные районы Таджикистана.

«Ну да! Точно, они самые и есть!» – подумал майор.

К предполагаемому времени названный «уазик» на пустовавшей грунтовой дороге не появился. Зато часа через полтора на нее вырулил потрепанный японский внедорожник. Он оставлял за собой густые клубы пыли и довольно быстро ехал на север.

«Может быть, оперативники ошиблись с маркой машины?» – недоумевал Зиеев.

Но команду на остановку транспортного средства он все же дал.

Поперек грунтовки тотчас встал «КамАЗ», вылезший с обочины. Подле него выросли таджикские силовики в полевой форме.

На команду принять вправо и остановиться водитель японского внедорожника не отреагировал. Он, наоборот, взял влево и попытался объехать препятствие, не сбрасывая скорости. Спецназовцам пришлось открыть огонь.

Перестрелка вышла короткой. Внедорожник поймал пару автоматных очередей, заюзил по пыльной обочине и тюкнулся передним бампером в колесо «КамАЗа». Водитель был убит. С заднего сиденья бахнул одиночный выстрел. Это означало, что пассажиры сдаваться не намерены.

Через десять секунд внедорожник полностью потерял товарный вид. Хорошо, что не загорелся.

Четверо спецназовцев, посланных вперед, осмотрелись и просигнализировали командиру, что все чисто. Внутри только трупы.

Это был не самый лучший исход, но других вариантов действий свежеиспеченные покойники группе майора не оставили.

Таджикские силовики тотчас принялись осматривать содержимое автомобиля. Помимо оружия, принадлежавшего пассажирам, они обнаружили в багажнике героин, хорошо упакованный для перевозки. Около ста килограммов.

Зиееву было наплевать на наркоту. У него имелся другой приказ.

– Я уверен, курьеры перестраховались и рванули вот по этой дороге, – тыча пальцем в карту, сказал он подполковнику, самому старшему из таджикских силовиков.

Тот тупо поглядел на карту, потом на майора и спросил:

– Ну и что?

– Надо их перехватить! Садимся по машинам и…

– Э-э, дорогой! – остановил таджик его порыв. – Ты понимаешь, что сегодня за день?

Зиеев не понимал.

– Праздник у вас, что ли? – спросил он.

– Мы такой куш сорвали! Сто килограммов героина перехватили! Сегодня все управление на ушах стоять будет от великой радости!

– А как же приказ о перехвате курьеров?

Но подполковник и слушать ничего не хотел.

Таджикские оперативники живо обсуждали столь богатый улов и начали перегружать наркоту с оружием в автобус, на котором приехала большая часть группы.