Пароль скрещенных антенн

Когда такие же опыты повторили с пчелами, у которых были срезаны усики, пчелы, ориентируясь только с помощью зрения, влетали в пустой синий ящик, ползали здесь, безуспешно разыскивая исчезнувшую кормушку.

Долго оставалось невыясненным, имеют ли значение размер и форма цветка, — из которого берется нектар. Результаты опытов с искусственными — бумажными и матерчатыми — цветками не дали достаточно ясного ответа на вопрос. Тогда была проведена серия исследований, получивших шутливое название «экзамена по геометрии».

На гладкий белый столик клали синий круг, а на него ставили кормушку с сиропом, приучая пчел летать сюда за кормом. Спустя некоторое время, когда достаточное количество пчел устанавливало сообщение со столиком, старую кормушку убирали. Это необходимо, так как старая кормушка надушена пчелами-сборщицами и новые сборщицы приманиваются этим запахом. Во избежание этого старую кормушку убирали, а на синий круг и положенный рядом синий квадрат такого же примерно размера выставляли две одинаковые, новые, чистые, без пчелиного запаха кормушки.

Наблюдатели принимались следить, как ведут себя теперь прилетающие пчелы, на какую фигуру опускаются.

«Просто поразительно, как долго может колебаться иная пчела, летающая то над кругом, то над квадратом, прежде чем окончательно сделать выбор и опуститься…» — рассказывает исследователь.

В опытах, которые здесь описываются, обнаружилось, что многие пчелы хорошо отличают круг от квадрата, многоугольник от овала, квадрат от треугольника, а другие безнадежно путались в геометрических фигурах.

Чтобы подробнее выяснить, насколько ориентируются сборщицы на месте взятка и как находят его, их приучили брать лишенный запаха сироп, который небольшими капельками наносили на тончайшее маленькое стеклышко, положенное на большой лист стекла. Стеклышко, лежащее на стекле, совершенно сливалось с ним, и увидеть его было совсем не просто. Казалось, на ровной и прозрачной поверхности стекла для пчел нет никаких ориентиров. Но сборщицы без долгих поисков добирались все же до капельки корма и принимались высасывать ее.

В это время на то же самое место наносилась новая капля сиропа, и сборщица спустя несколько минут возвращалась из улья и опять добиралась до капли.

Тогда решено было посмотреть, как поступят пчелы, если помещать каплю сиропа не на стеклышко, а под него. Доберутся ли они до нее, умудрятся ли высасывать сироп из-под стеклышка?

Добрались!

Добрались и умудрились!

Стоило посмотреть, как они просовывали язычок под стекло, постепенно приподнимая его хоботком, благо оно весит немного, и по-прежнему сосали корм.

Тогда каплю сиропа стали наносить уже не у края стеклышка, а подальше, в таком месте, до которого пчела сразу не могла дотянуться язычком. Ну и что же? Они вводили под стеклышко хоботок, поднимали им стекло, а затем подводили под него голову и грудь и в конце концов все-таки добирались до корма.

После того как одна пчела проделала это несколько раз подряд, под стеклышко вместо сиропа поместили каплю обычной воды.

Вернувшаяся за кормом сборщица потянулась хоботком к капле, окунула в нее язычок и, как обожженная, отпрянула. Потом, как бы для того чтобы проверить себя, повторила попытку и, убедившись, что она обманута, улетела.

Больше она здесь не появлялась.

Для того чтобы понятнее стало, к чему все это может привести, расскажем здесь весьма поучительный случай из практики.

В одном совхозе на припасечном участке посеяли медоносную культуру фацелию. Растения начали цвести в такую пору, когда другого взятка нигде в этой местности не было, и пчелы всей пасеки с утра до вечера массами летали на фацелию, собирая с нее, впрочем, совсем немного меда.

Но тут в роще, невдалеке от пасеки, начали зацветать первые деревья липы. С каждым днем число цветущих деревьев увеличивалось. Сильный запах цветков, полных сладкого нектара, ощущался, казалось, уже и на пасеке. Все ожидали, что пчелы забросят скупую фацелию и полетят на щедрую липу, но они упорно продолжали посещать только фацелию. Тогда, чтобы не потерять богатый взяток с липы, пасечники вышли ночью на припасечный участок и скосили фацелию, рассчитывая таким образом вынудить всех — и старых и молодых — пчел начать сбор с липы. Не тут-то было!

Уже с утра тысячи сборщиц со злым жужжанием стали носиться над оголенным участком, садились на привянувшую за ночь скошенную фацелию и, поднимаясь не солоно хлебавши— впрочем, здесь вернее сказать «не солодко хлебавши», — набрасывались на старого и малого не только вблизи участка, но и на пасеке.

Несколько дней прошло, пока последние сборщицы перестали летать на жнивье фацелии и все пчелы переключились на липу.

Теперь нетрудно заключить, что, когда пчела, впервые вылетевшая для сбора нектара, добралась до цветков (или все равно — до кормушки) и впервые наполнила зобик сладким грузом, сам участок, как и цвет, запах, размер и форма цветущих здесь медоносов, приобретает для нее особую притягательную силу.