Паровозик из Ромашкова

гитаре или отправит записываться в «обязательный кружок» по стрельбе из АК и его

модификаций на случай войны или очередных межстанционных стычек. Мужчина вошел в зал и

его взгляд упал на чудом уцелевшую папку с бумагами. Он нагнулся и, подобрав пыльную вещь, открыл её.

Глаза не ослепило яркое освещение, и не оглушил шум, стоявший сейчас здесь, во время

репетиции. Аркадий, не стесняясь, прошел на сцену. Гул смолк, а из-за кулис кто-то нашептывал

подсказки текста. Он стоял, смотрел на полный школьный зал и читал свой монолог. Слова

лились сами, а перед глазами стоял лист с синими строчками, написанными его учительницей ко

дню рождения школы. Отчитав текст своей сценки, он слегка улыбнулся аплодисментам. И

обнаружил, что стоит на сцене в пустом заброшенном зале, читая последние слова пыли и

строительному мусору, которым стали части оформления зала. Тишина оглушила. В некоем

ступоре Аркадий сошел вниз, скрипнув гнилыми и полу уцелевшими досками, положил папку

около задетой разрушением колонны и вышел из зала, прикрыв дверь. Чувство облегчения, странно, но оно присутствовало. Но еще нужно было что-то сделать.

Выйдя из зала, Аркадий пошел направо, к канцелярии. Заглянул в пустой спортивный зал, с

покрытым штукатуркой полом и упавшими шведскими стенками. Посередине одиноко лежал

баскетбольный мяч. Аркадий решил зайти внутрь: тренерская была открыта, раздевалки тоже.

Он медленно подошел к мячу, подобрал его и замахнулся, шурша костюмом химзащиты.

Крики, подбадривания играющих, взгляды и перешептывания девушек вместе с их хихиканиием.

Вот он, девятый класс. Артем бежит впереди него, Аркаши, и кидает мяч в его сторону. Аркадий

кидает, мяч летит, кажется, прямо в кольцо, крутится на его ободе…и падает в корзину.

Радостные возгласы, похлопывания. Конец урока, звонок. Как раз вовремя.

Упавший мячик в пустом зале громко хлопнул об пол, подняв облачко цементной пыли.

Покосившийся столб с корзиной чуть завибрировал, а корзинка дернулась.

«Снова попал. Как и в тот раз», - снова то чувство неполного облегчения. Человек с надетым

противогазом смотрит на пустой спортзал и, повернувшись, выходит и идет по направлению к

канцелярии. А вернее, к кабинету около неё. Проходя мимо оранжереи, Аркадий заметил, что все

цветы, конечно, погибли, и земля рассыпана по полу. Горшки разбиты или перевернуты, стекла в

дверце в оранжерею тоже отсутствуют. Мужчина что-то замечает внутри маленького помещения с

когда-то пышной растительностью. Пройдя внутрь, он видит еще одни останки человека. Рядом, в земле, лежит лопатка для цветов. Ржавая, старая. Аркадий подбирает её и тут же видит

подругу. Вот она, стоит перед ним: светловолосая, невысокого роста, поливает какие-то

растения. Замечает его и язвительно спрашивает:

- Опять пришел прогуливать? Фиг с тобой, помоги тогда рыбам воду сменить. – улыбается. А он

сидит и смотрит на неё снизу, завязывая шнурки.

Пелена растворилась, снова показав Аркадию лицо смерти. Снаружи хлестал дождь, иногда

попадая внутрь оранжереи. «Почему она не ушла, ведь оповещение о атомной угрозе работало?

Может, обморок? Во всяком случае, эх, спи спокойно», - метровец вышел из комнатки и прошел в

кабинет, в котором был в тот день. Сдвинутые или перевернутые парты и стулья. Покрытые

слоем пыли разорванные учебники и разбившийся глобус. Осколки зеркала на полу в конце

класса, упавшие картины. В воздухе даже пыль не витает. Аркадий обвел взглядом пустой класс.

На улице громыхнуло так, что от неожиданности путник вздрогнул. На стене висит потемневшая

меловая доска с железной рамой. «Надо же, не упала…так, вроде вот тут», - он снял перчатку и

пошарил пальцами пространство между доской и стеной, ощутив холод бетона и трение о слой

пыли и мелкой крошки. Пусто, пусто…ага, вот! Шершавая неровная бумага. Аркадий зацепил её

пальцами и подтянул к себе. Желтоватый и слегка мятый конверт шлепнулся на пол. Чуть

дрожащей рукой мужчина посмотрел на написанное на лицевой стороне: «Аркаша, ты знаешь, кому передать. Б.»

«Вот он, конверт. Всё. Я нашел его. Теперь пора обратно…»

- Не спеши. Давай поговорим, я тебя сто лет не видел. А ты торопишься.

– голос, опять отраженный причудливым, но пугающим эхом прозвучал слева. Аркадий резко

повернул голову на источник звука и отшатнулся, судорожно сжимая конверт. За первой партой, в черном пиджаке и голубой рубашке сидел его друг. Окуляры противогаза как назло именно

сейчас запотели, но Аркадий знал, что это он. Чтобы протереть стекла, нужно было снять

противогаз, но это было опасно.

- Боря?.. Я тебя не узнал.

- Ну еще бы. После Удара ты никого не узнаешь. Ты, спустя столько лет, всё таки решил

выполнить мою просьбу в восьмом классе…помнишь, да? Как было всё отлично! А, не-не-не, не

всё. Ты ж не сразу письмо-то моё взял, а решил запрятать. Я вот спросить тебя хотел, почему?

Да, мне Гришка рассказал. Помнишь Скобенцова, да?

- Я…я не знаю. Может, я предчувствовал то, что твоя просьба и будет моей жизнью? А? А ты…ты

знаешь, что она выжила? Что она на Невском живет?

Боря язвительно передразнил Аркадия, с раздражением, какое имел еще при жизни: