Партайгеноссе. Жизнь и смерть Мартина Бормана

Немецкое государство при Гитлере поставило себе цель — позаботиться о том, чтобы «достойные, волевые, сильные физически и духовно мужчины производили себе подобных». А селекционный отбор должен был произвести на свет сверхчеловека. Герда Борман не возражала против разделения производства детей с любовницей своего мужа, что служило свидетельством ее верности «национальным биологическим мерам», которые она с Борманом навязывала Германии.

…Союзная исследовательская группа, которая в апреле 1945 года создала первый вариант текста «Жизнь Бормана», пришла к выводу, что Мартин Борман сбежит из руин «корпорации». Засекреченное исследование говорило о том, что этот человек приспособился к монстрообразной бюрократии Германии. Он целенаправленно ограничил свой кругозор, хотя был способен к чрезвычайно напряженной интеллектуальной деятельности. Он не продвигал свои идеи до конца, предоставляя это Гитлеру. Он развил в себе грубость манер, обезоруживавшую оппонентов и удовлетворявшую потребность Гитлера в брутальном друге. Он производил впечатление зашоренной лошади, которая продвигается по узкой дороге, не проявляя интереса ни к каким объектам до тех пор, пока они не оказываются прямо перед ней.

Никто не предполагал, что с поражением Германии Борман прекратит свою активность. В отчете предсказывалось, что Борман не уйдет, пока у него не будет четких официальных доказательств того, что он стал законным преемником Гитлера. Он понимал политические интриги в окружении фюрера. Его много раз сравнивали со Сталиным того времени, когда еще был жив Ленин. Сталин также изображал из себя усердного бюрократа, пока интеллектуалы, собравшиеся вокруг Ленина, игнорируя эту деревенщину, уничтожали друг друга. Борман выглядел крестьянином, и когда настало время бежать, он снова мог стать крестьянином. Способность сливаться с этим образом сослужила ему добрую службу.

Борман очень хорошо чувствовал слабости других людей и быстро использовал их нерешительность. Он мог проявить гибкость, но с тем же успехом он откровенно запугивал людей. Он кричал на генералов и лебезил перед Альбертом Шпеером, своим самым ненавистным противником, и министр военной промышленности сильно ошибался, называя его «грубым бескультурным мужланом».

В исследовании «Жизнь Бормана» были отмечены его приготовления к побегу. Цитировалось несколько источников. Обнаружилось, что центром перевозки награбленного стала Швейцария. Верхушка СС пыталась купить себе безопасность ценой жизней евреев, и к концу 1944 года существовало две версии этой ситуации. Во-первых, Шелленберг заявлял, что сделал приготовления «по спасению 1200 евреев еженедельно», которых вынуждали двигаться к Швейцарии. Подругой версии, бывшего президента Швейцарии Жана-Мари Мюзи попросили назвать условия, на которых 250 нацистских лидеров получат в этой стране политическое убежище.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что происходило на самом деле. Значит, Борман собирался отправиться в Швейцарию! Уже в начале 1944 года союзной разведке было известно, что в личных разговорах с гауляйтером Кохом и комендантом Освенцима Рудольфом Хессом (бывшим инспектором лагерей смерти) Борману предложили два выхода. Они обсуждали дальнейшее применение золота и драгоценностей, поступавших из лагерей смерти. Другие лагерные «продукты» — человеческие волосы и старая одежда — Бормана не интересовали. Он не ладил с самоуверенными рурскими баронами и свои планы побега доверил головорезам, которые за широкими улыбками и в складках двойных подбородков не скрывали свою алчность. Богатства, рекой текущие из лагерей, через гестапо и абвер направлялись в надежные места за границей.

Ожидали, что Борман сначала попытается прорваться к северному редуту.

Многое в подготовке побега зависело от решения Гитлера — отправиться в свое альпийское убежище или же остаться в Берлине. Аналитики считали, что он останется. Они уже достаточно знали о хаосе, царившем на волне вторжения союзнической армии, и предполагали, что Борман постарается смешаться с беженцами на пути к докам для подводных лодок, расположенным в Киле. Он был единственным нацистским главарем, способным исчезнуть и в свинарнике. Ему так мало требовалось, и он отличался тем, что Шпеер назвал «непоколебимой настойчивостью».