Партайгеноссе. Жизнь и смерть Мартина Бормана

Оппенгоф, юрист-католик, придерживавшийся правых взглядов, заявил: «Немецкий народ можно разделить на две части: тех, кто подчиняется, и тех, кто командует». Он видел, что до прихода Гитлера был хаос, когда сорок политических партий грызли друг другу глотки, и «если американцы разрешат деятельность политических партий, нам останется надеяться только на помощь с неба», — сказал новый бургомистр Падоверу.

Оппенгоф нанимал людей, придерживавшихся фашистских взглядов. Это оскорбляло демократическое мировоззрение Падовера: «То один, то второй повторяет лозунг и штампы, оставленные Германией после Версальского договора, затем один из них резко заявляет о том, что бедный рейх совсем стеснен и должен расширяться… Военные правительства назначают на важные должности людей, симпатизирующих нацистам, членов партии и немецких националистов, так как они являются единственными доступными специалистами. Они выглядят очень впечатляюще, обладая профессиональным опытом, сходным с тем, который имеют сотрудники американского военного правительства. Они ставят на второстепенные посты своих друзей, которые мыслят примерно так же. В итоге наше безразличие к складывающейся ситуации приведет к политической неразберихе». Вервольфы продемонстрировали, что они никогда не проявят слабости.

Спустя пятнадцать лет в Ганновере был арестован глава вервольфов — Гюнтер Вельтерс. Ему предъявили обвинение в неонацистской деятельности. Остальные лидеры вервольфов выжили, но их редко удавалось схватить. Во время союзной оккупации с ними обращались достаточно жестко. В зоне советской оккупации СМЕРШ расстреливала их без суда и следствия. По иронии судьбы Оппенгоф высказывал Падоверу именно их политические взгляды, говоря, что немецкой ментальности с ее «рабской покорностью» больше бы подошла тоталитарная система Муссолини или Франко.

Планы по организации «Вервольфа» возникли у Гелена в результате кабинетных размышлений. Он заявлял, что они основывались на разведданных по польскому сопротивлению. В эти планы входило создание тайных складов боеприпасов немецкой армии и сохранение важных документов, которые позволили бы возродиться военной верхушке. Впоследствии он утверждал, что эти приготовления были направлены против большевиков, которые всегда являлись главным врагом.

Военные грузовики неделями перевозили документы, имевшие значение для сохранения нацистского мифа, включая последнюю версию «Бесед Гитлера». Их копии на микропленке были помещены в банковские сейфы, откуда их извлекли лишь годы спустя, а к тому времени оригиналы уже выполнили свое назначение. Нацистская пропаганда ополчилась на предложение Генри Моргентау — превратить Германию в сельскохозяйственную страну. «Это разрушит немецкую промышленность! — возмущались выступавшие по радио «Вервольф». — Немцы начнут голодать или будут вынуждены эмигрировать в качестве рабов. Еврей Моргентау поет те же песни, что и евреи, сидящие в Кремле».

Покуда все новые мальчики пополняли ряды «людей-П», генерал СС Пруцман пытался прорваться в безопасное место, облачившись в лохмотья беженца. Гелен же обзавелся фальшивыми документами: «В этом не было ничего сложного для моего агентства разведки. Там сделали подложные приказы, подделали подпись гауляйтера. Гитлер строго запретил нам эвакуировать семьи, но для моей будущей миссии было крайне важно переместить жену и детей в Альпы». И он начал подготовку еще зимой. Вместе со Скорцени, выполнявшим сходные поручения, он спрятал в Альпийской крепости документы, которые так пригодились ему после прихода американцев.

В это время Мартин Борман находился в бункере Гитлера. Его союзник Эрих Кох, когда-то бахвалившийся тем, как он усмирит украинцев кнутом и водкой, зарезервировал ледокол, чтобы через Балтийское море бежать в Киль, где его, очевидно, должен был ждать Борман.

Деяния вервольфов и приготовления в Альпийской крепости, информация о намерении Скорцени убить Эйзенхауэра, а также радиозаявления, в которых пособникам оккупантов (русских) грозили повешением, — все это отвлекало внимание от Берлина, где в своем бункере Гитлер не особо готовился к военным действиям. Эйзенхауэр не мог игнорировать сообщения об Альпийской крепости. Впоследствии он писал: «Если бы мы дозволили, немцы втянули бы нас в длительную партизанскую войну… Целью организации вервольфов были терроризм и убийства». В Вашингтоне он получил от генерала Джорджа Маршала предложение о незамедлительных действиях по предотвращению формирования очагов организованного сопротивления. «Потенциально опасной считается горная местность на юге», — подчеркивал Д. Маршал.