Партизан

Первую вылазку в Рыбницу я предпринял сразу, как закончил переноску всего скарба от «эмки». Брать там нечего! Это даже не разъезд, это остановка, где паровоз может пополнить запас воды, и все. Станция Друскеники находилась внутри поселка Пожече, была даже Привокзальная площадь. Но фиг там чего достанешь. Пожече достаточно далеко от «дома», поэтому я не постеснялся зайти в колхоз Хомуты, который и на карте был обозначен как колхоз. Заходил я налегке, пулемет оставил в лесу. Поговорил с председателем, сказал, что нужна соль, пусть назовет цену, все, что он требует – принесу. Он дал килограммов восемь-десять крупной и грязной каменной соли, такую коровам дают, а следом за мной послал трех «полицаев», дурачок. Трех полупьяных чудаков, на букву «М», против пусть и бывшего, но чемпиона СССР по пулевой стрельбе. Они даже вскинуть винтари не успели. Пришлось вернуться и говорить посерьезнее, и на другом языке. Зеленые петлицы прятать на этот раз не стал. В общем, он доложил, при мне, в Пожече, что его полицейские убиты в бою с большой группой окруженцев, которые ушли через шоссе за Веровское озеро, на восток. Ну, а я ушел на запад. «Свой» снабженец у меня появился, ибо жить все хотят, до бога далеко, полицаи тоже далече, а пулю ни один лоб не держит. Мне все равно, как он относится к советской власти, хотя «председателем» он стал при ней, «ясык» более сильному будет платить, и это обеспечит ему существование. Это довольно древний закон, который «председатель» хорошо знал. Все равно будет собирать его для немцев, ну, а часть мне отстегивать. У меня «крыша» круче. Неприятный случай, который еще больше насторожил меня по отношению к местным жителям. Доверять здесь было некому, хотя бы потому, что никого из местных я не знал. И никакая физиогномика этому делу не поможет. Хорошо, что лес был «панским» много лет, панов не стало, а новых «владельцев» еще не появилось в достаточном количестве, им пока захваченного на складах РККА хватало, да города грабили. До населения дойдет немного позже, что власть переменилась на значительно худшую. Пока все в недоумении, что немцы продвинулись так глубоко и быстро, несмотря на упорные бои. 29 июня стало известно, что город Гродно переименован в Гартен, а Гродненский район поделен между Восточной Пруссией и генеральным округом Литва. Западная Белоруссия стала Особым округом Восточной Пруссии «Белосток». Еще 28 июня я наконец-то узнал свое новое имя: Сергей, это радовало, так как мы, оказывается, полные тезки, а вот фамилия другая – Соколов, служил мой тезка в школе младшего командного состава Белорусского пограничного округа, которой командовал майор Борис Зиновьев. Через болото отходила группа бойцов 86-го Августовского погранотряда: шестеро пограничников и младший сержант Овчинников. Выходили они практически прямо на меня, в 50 метрах севернее, а я кабанчика коптил. Этой тропой кабаны ходят через болото, а там, где кабан прошел, там погранец точно пройдет. Землянка моя была в стороне от этого места, она еще не достроена. Одному делать ее довольно тяжко. Овчинников и «узнал» меня, он учился в той школе. Пришлось показывать ему ногу и говорить о сильной контузии. Летний лагерь школы находился на правом берегу Немана в Гродненской пуще, где личный состав школы и принял свой последний бой. Остаться их группа не захотела, а полученной информации явно не хватало для легенды. Ночь провели у меня и ушли, но Овчинникову я передал частоту и кодовую книгу для связи со мной. «Северок» у меня, точнее, его предшественник «Омега», был, так что, если дойдут до своих, то будем ждать связи примерно через месяц.

На следующий день после их отхода, на этой же тропе, я обнаружил группу пехоты. Погода стояла тихая, вечер, легкий ветерок донес разговор на непонятном языке. Я сбегал за пулеметом и снайперской винтовкой. Пехотинцы все вооружены, два ДП, один «маузер», а у остальных – СВТ-40. Так что по вооружению – наши. Ячейка у меня готовая, пулеметная, «V»-образная. Решил дождаться, когда выйдут из болота, тем более что русские команды иногда слышались.

– Стой, кто идет!

– Свои! 15-я застава, 107-й погранотряд, отходим от Вижайн. С нами бойцы 741-го стрелкового полка.

– Старший – ко мне, остальные – на месте.

– Есть. Сесть разрешите?

– Нет! Всем стоять!

Подошел сержант-пограничник.

– Товарищ старшина! Свои мы, свои! – Петлиц под маскхалатом и «лешаком» не видно, так что тоже – знакомый.

– Пусть подходят.