Партизаны не сдаются! Жизнь и смерть за линией фронта

— Знаешь, Костя, — предложил Николай, — у нас в одном из ближайших лесов стоят танки, оставленные нашими танкистами при отступлении Красной Армии летом 1941 года. На некоторых из них есть еще не снятые пушки. Поедем с тобой туда и посмотрим их. Если они исправные, то мы их снимем, а ты в колхозной кузнице к ним сделаешь самодельный лафет на деревянных колесах. И у нас в отряде будет своя пушка. Ну, ты согласен?

— Поедем, — сразу дал согласие Смирнов.

Одна из пушек оказалась исправной, не было только к ней прицела. Пушку эту они с танка сняли и отвезли в колхозную кузницу. С неделю в этой кузнице Костя прилаживал ее к самодельному деревянному лафету, и наконец все было готово. В тот день, когда в отряд вернулся Голиков, к нам в лагерь привезли эту пушку. По правде сказать, я еще никогда не видел так близко пушек и сейчас с некоторой опаской смотрел на нее, поставленную на деревянные колеса от телеги. Мне казалось, что от первого же выстрела все это деревянное сооружение развалится и пушка улетит в неизвестном направлении. Все же мы решили испробовать пушку. Кроме бронебойных снарядов к этой 45-миллиметровой пушке у нас в наличии других не было, и мы решили зарядить пушку одним из них. Направив ствол в глубину леса, Смирнов дернул за веревку затвора. Прогремел оглушительный выстрел, пушка подскочила на своих деревянных колесах, но все сооружение под пушкой оказалось достаточно прочным, и она не развалилась. Неожиданный выстрел из пушки на территории лагеря перепугал партизан. Но когда они узнали, что стреляют разведчики, то успокоились.

* * *

Стояла теплая солнечная погода. После бессонной ночи, проведенной на нашем «аэродроме», мы никак не могли отоспаться. Поэтому после обеда все разведчики спокойно отдыхали, кто в своих палатках, кто в тени березок нашего березнячка. Правда, комары не особенно позволяли нам безмятежно спать. А в это время в лагере бригады кое-где горели костры, на которых запоздалые повара готовили еду. Легкий дымок от них поднимался над кронами сосен. Прилет к нам на Бук советского самолета не остался не замеченным противником. И очень скоро мы услышали гул приближающегося с юга самолета. Сначала никто из нас не обратил на это внимания, так как самолеты противника довольно часто пролетали над нашим лесом и раньше, но они не тревожили нас. Тем временем гул становился все сильнее. Самолет уже кружил над нашим лагерем.

Проснувшись, я сообразил, что немецкий самолет обнаружил наш палаточный лагерь, так ярко выделяющийся на зеленом фоне берез.

— Товарищ командир, — позвал я Агапоненко, — беда, немецкий самолет обнаружил наш лагерь и кружит над нами.

Не успел я проговорить этих слов, как над лесом противно завыла падающая бомба, сброшенная этим самолетом. В ту же минуту мощный взрыв бомбы потряс наш лес. Все выбежали из палаток и стали уходить на опушку леса. А в это время в лагере прозвучала запоздалая команда погасить костры. От костров, которые гасили партизаны, повалил такой бело-черный дым, который еще больше обнаружил наш лагерь. Самолет противника сделал еще несколько кругов над лесом, сбрасывая бомбы. Но теперь в лагере уже никого не было, все партизаны ушли, и только пустые шалаши и палатки стояли в лесу.

Самолет летал еще с полчаса над лагерем, израсходовал запас бомб и стал поливать наш лагерь пулеметным огнем.

Когда самолет улетел, мы возвратились в лагерь. От его налета никто из нас не пострадал, только несколько глубоких воронок осталось в лесу от разорвавшихся бомб. Собравшись у своих палаток, мы решили тщательно их замаскировать. Теперь мы разместили их под густыми ветвями деревьев, чтобы не было видно с воздуха.

Вечером Агапоненко, забрав с собой двух разведчиков, уехал из лагеря, а мне приказал оставаться в отряде за командира.

— Если снова будет налет вражеской авиации, то тогда мы опять переедем под Лавреновичи, — предупредил он.

Но вечером вся бригада перешла на новое место. Пришлось и нам уходить вместе с ней. Теперь палаток мы не ставили, а расположились под ветвями высоких елок. Ночь была теплая, и мы спали прямо под открытым небом.

На следующий день рано утром немецкий самолет снова появился над лесом. Сначала он кружил над нашим старым лагерем, сбрасывал туда бомбы и строчил из своего пулемета. Но, видимо, летчики догадались, что партизаны покинули лагерь, и стали теперь кружить над всем лесом. Обнаружив с воздуха партизанских коней, которые паслись неподалеку от нового лагеря, летчики стали строчить из пулемета и по лесу, где теперь расположилась бригада.

В этот день самолеты прилетали еще два раза. Сначала они сбрасывали на лес бомбы, а потом обстреливали из пулеметов. К этим налетам мы приспособились, уходили из лагеря на опушку леса и, становясь у толстых стволов деревьев, следили за летящим самолетом. Как только он начинал стрелять из пулемета в нашу сторону, мы заходили за ствол дерева, и это спасало нас от вражеских пуль.

Под вечер, когда солнце стало клониться к горизонту, вернулся Агапоненко со своими разведчиками. Увидев нас, он сказал: