Партизаны Подпольной Луны

… Ремус со стыда, одевшись, не произнёс ни слова и покинул одну даму ради другой. Он захотел поплакаться о своих горестях и радостях герцогине - графине Валенси.

Он прошёл через пиршественную залу, которую уже заполнил запах жареного бекона, столь восхитительный и желанный хоть и бывшему оборотню, не испытывавшему чувства жора после обратной трансформации, но желаемый человеку с опытом гетеросексуальной любви столько раз за утро, что и сам Ремус подсчитать не мог. Компания едунов встретила его радостными воплями:

- Ну как, «поговорил» с невестой?

- Ей понравились твои умения, профессор Люпин?

- Как, здорово время провели, а, Ремус?

- И как тебе с женщиной? А то ведь ночью вопил, что ты - гей. Но мы тебе не поверили, иначе бы Хогвартс был уже давно наводнён твоими любовниками. Ты же не гей, правда, ну скажи, профессор?

На что Люпинт ответил коротко:

- Да, мне понравилось. Но, я - гей, и меня нужно трахать в задницу. Вы довольны информацией? Тогда пустите, мне нужно… В общем, нужно в холл. И чтобы никого рядом не было, заметьте.

- Решил поговорить с предками Снейпа? Ну, удачи тебе в этом начинании и… конечно, окончании. Тебе бы поесть нужно сперва. Портреты они, знаешь, силы у говорящего с ними отнимают, уж поверь спецу, - пророкотал мистер Муди.

- Не знал такого за… портретом, парсуной, скорее.

- А где Ваша будущая благоверная, господин Директор, боящийся появиться на своей подведомственном территории?

- Это Минерва. Как всегда, с подъелдыкиванием. Вот дрянная женщина! И чего ей, скажите, не хватет? Вышла ведь снова на первые роли, хоть и в Кэрроскы, но та школа тоже хороша.

Ремус много знал о ней и даже умел выговорить с гэльским произношением её название. А большего от него и не требовалось.

- «Кэрроскы» значит много гэльского, ирландцы вокруг, да повсюду ирланды. Неужели не справляется с этим горячим народом? Наверняка нет, раз Хогвартс именует «территорией». Да просто завидно ей! Интресно, Миссис МакГонагал знает, кто пришёл на смену ей в роли заместителя? Похоже, нет, а не то бы озлилась и на беззащитную Луну. А такая уж ли она беззащитная?

- Моя будущая, как Вы совершенно верно изволили заметить, супруга сейчас в моей спальне и приходит в себе от траха и долбёжки, которую я устроил ей. Вам досточно информации, уважаемая миссис Макгонагал? О, прошу извинить, госпожа Директриса, или как у вас там это будет по-гэльски. Уж извините, я не осведомлен о всех тонкостях сего, уверен, превосходного языка так, как Вы.

Ремус выплеснул на Минерву заряд бодрости и ушёл в холл, предоставив всем орденцам обсуждать, какая уж такая муха вдруг укусила обычно мягкого и немного затравленного оборотня, что он заговорил подобно Северусу Снейпу.

… - Миледи Валенси, позольте бедному эсквайру нарушить Ваш покой.

Герцогиня - графиня даже ухом, завёрнутым в атур-а-баньер не повела.

Тогда Ремус галантно опустился на одно колено и прижал руку к сердцу, и вновь сказал:

- Графиня Снейп, прошу Вас, снизойдите до бедного происхождением, но весьма нуждающемся в Ваших советах, эсквайра. Хотя бы выслушайте меня, а после судите благосклонно, отвечать мне или нет.

На меня сегодня обрушилось два великих события…

Ремус рассказывал, и голова герцогини - графини вдруг повернулась к нему, и миледи улыбнулась, когда Ремус, печалуясь, рассказывал о позоре, постигшем его в приключении с Луной и миленьким.

Внезапно графиня захохотала вслух, да так по-доброму. Нет, это была не насмешка миледи Валенси, но попытка успокоить бедного… человека. Наконец, дослушав до прилюдного онанирования Рема, она сказала:

- Довольно, прекрасный сэр Люпин. Я поняла уж Вас, познала и радости Ваши великие, и столь же большую печаль.

Вы хотите остаться мужеложцем и разделить постель с одним из самых прекраснейших мужчин своего времени. И я понимаю Вас, как может женщина понять мужчину, склонного к себе подобным, а не к прекрасному полу.

- Вас, простите за откровенность, принудили к соитию с девицею под Imperio, знайте сие. Но Вас никто не заставляет в отместку за Непростительное заклятие… не жениться на сей нечестной, теперь уже женщине.

- Но ведь стал я человеком, избавившись от серебра в крови, отравлявшего мою жизнь с детского возраста. Подумайте только и представьте себе, миледи, с семи лет! Сейчас же ощущаю я себя, словно бы заново родившимся, хотя и многое ушло из моей жизни. Так, обоняние притупилось, глаза, как видел я в зеркале, потеряли единственную интересную деталь в моём облике - звериную, волчью желтизну, что так скрашивало мой серый, в общем-то, облик.