Паруса, разорванные в клочья. Неизвестные катастрофы русского парусного флота в XVIII–XIX вв.

В 1861 году суда экспедиции покинули Архангельск, имея на борту продовольствия на три года. В первую навигацию пробиться к Енисею не удалось из-за большой плотности льдов. Пришлось зимовать в деревушке Кую в устье Печеры, в 40 верстах от городка Пустозерска (ныне Нарьян-Мар). В августе следующего, 1862 года, суда экспедиции взяли курс на Югорский Шар — пролив между Новой Землей и островом Вайгач (ныне пролив Карские Ворота). На выходе из пролива из-за сильного тумана и несущегося мимо льда суда вынуждены были стать на якорь под берегом. Начался шторм. Напором льда оба судна были сорваны с якорей, сильно разбиты и унесены в разные стороны. Палубному боту, благодаря малым размерам, удалось вырваться из ледового плена и вернуться к Югорскому Шару. Там, недалеко от одного из ненецких стойбищ, Иван Короткий прождал «Ермак» две недели. По всем его расчетам шхуна должна была уже прийти к Куе, но ее все не было и не было.

— Очевидно, что с нашими что-то приключилось! — не на шутку заволновался Короткий.

Обеспокоенный отсутствием «Ермака», он послал своих матросов на оленях вдоль берега до устья реки Кары, что впадает в Карский залив, разделяющий материковый берег и полуостров Ямал. По мнению Короткого, это было то место, куда, вероятнее всего, могла добраться команда «Ермака» в случае кораблекрушения. Но ни шхуны, ни людей здесь обнаружено не было.

— Ничего на море не видать, Иван Терентьевич, окромя льда, да и тот все больше ветром уносит в море Карское! Побережье тоже пусто, никаких следов людей, ни обломков корабельных! — сообщили матросы унтер-офицеру по возвращении.

Продовольствие на боте меж тем подошло к концу. Поэтому Короткий рассказал обо всем случившемся саамскому старшине (самоедами в то время именовали в просторечье ненцев). А рассказав, попросил его:

— Ты, друг сердешный, уж не откажи в помощи, коли увидишь сотоварищей наших во льдах!

— Моя твоя понимай! — закивал самоедский старшина. — Моя свое дело знай и в беде не бросай!

Переход к устью Печеры был нелегким, так как бот еще в Карском море получил от удара льда большую пробоину, но кое-как добрались. По приходу в деревню Кую, Короткий отписал бумагу начальству в Архангельск да занялся исправлением бота, ожидая вестей с моря и распоряжений начальников.

Зажатую льдами шхуну «Ермак», тем временем, сильным ветром и течением уносило все дальше и дальше вдоль южного берега Карского моря. Несмотря на всю сложность обстановки, исследования моря не прекращались ни на один день, изучался ветер, течение, характер движения льда, замерялись глубины. Только через две недели ветер немного стих, и лед медленно двинулся в западном направлении. В небе играло сполохами северное сияние, но морякам было не до небесных красот. Лед вокруг шхуны внезапно начал двигаться и всей своей мощью давить на зажатое со всех сторон судно. Борта скрипели и трещали. Появились пробоины, а переборки в жилой палубе были полностью разломаны. С пробоинами пока справлялись, но как будет дальше не знал никто. Затем после нескольких сильных ударов, «Ермак» приподняло из воды на целый фут, и теперь он буквально повис в воздухе, зажатый со всех сторон мощными ледяными тисками. Офицеры и матросы переоделись в чистое платье и были готовы к худшему. Погода непрерывно менялось, ветер то усиливался до сильнейшего риф-марсельного, то, наоборот, стихал до маловетрия.

1 сентября разразился шторм. Вместе с ледовыми полями «Ермак» понесло на норд-норд-ост. Корпус шхуны трещал не переставая, в трюм начала поступать вода.

— Долго так не продержаться, Павел Павлович! — обратился к Крузенштерну штурман Матисен. — Надо свозить на лед хотя бы припасы!

— Согласен! — подумав, кивнул командир «Ермака». — Ставьте на льдине палатку и выгружайте туда провизию, а заодно выкиньте на лед несколько саженей дров!

Взяв зрительную трубу, лейтенант оглядел горизонт. Никакого берега не было видно. Видимость, впрочем, была отвратительная по причине густого снега.

— Павел Павлович! — внезапно подошел к нему барон Будберг. — Вы случайно не забыли какое сегодня число?

— Первое сентября, а что? — с удивлением повернулся к нему Крузенштерн.

— А то, что сегодня вся Россия празднует тысячелетие своей государственности!

— И вправду! — хлопнул себя по лбу лейтенант. — Тут в наших заботах и про собственный день рожденья забудешь. Что ж, праздновать, так праздновать!

Несмотря на критическую обстановку, на окружающий лед, шторм и тонувшее судно, Крузенштерн велел выдать всем по двойной порции водки и сварить к ужину горячего пунша.

Из воспоминаний участника экспедиции: «Команда на час забыла свое критическое положение. Среди льдов и бури раздавались веселые песни».

— Мы русские, а потому пусть гордость за великое прошлое отечества, поможет нам с верой смотреть и в будущее! — поднял первый тост командир «Ермака». — И да пусть славится Россия!

На что команда ответила дружным троекратным «ура».

Они были одни среди бушующей полярной стихии, но по-прежнему ощущали себя частью великого государства. Наверное, — на такое способны только наши моряки!