Пасьянс Даймонда

Даймонд потянулся за кофе, сделал глоток и тут сообразил, что Наоми, возможно, тоже не отказалась бы от какого-нибудь питья. Оранжад и другие безалкогольные напитки в школе были запрещены, поскольку, как считалось, вызывали у детей привыкание. Но молоко разрешалось. Даймонд встал и из стоявшего рядом с чайником пакета наполнил до половины картонный стаканчик. Подал девочке. Та ухватила обеими руками и поднесла ко рту.

Питер понимал, что это не прорыв. Последние недели, чтобы не умереть, она должна была есть и пить. Но, по крайней мере, позитивное действие. Он наблюдал, как она пьет из стаканчика.

– Еще? – Даймонд показал на пакет. – Наоми, еще?

Никакой реакции. Он потянулся за стаканчиком, она не обратила внимания.

– Хорошо. Держи его, если хочешь.

Даймонд наполнил до краев свою чашку и вернулся в кресло. Столкнувшись с безразличием такой крохи, он ощутил себя толще, чем всегда. Наоми смотрела вперед из-под челки миндалевидными глазами. Если она и видела Даймонда, то лишь то место, где его галстук касался лацкана пиджака. Но взгляд ее не был направлен туда. Даже если бы Даймонд сполз с кресла, чтобы находиться на одном уровне с девочкой, то и тогда не удалось бы добиться зрительного контакта с ней.

Он знал, что отсутствие зрительного контакта – одна из характеристик присущей больным аутизмом модели поведения. Учитывая нежелание Наоми говорить и безразличие к окружающему, диагноз «аутизм» в отношении нее мог превратиться в приоритетный. Из разговоров с Масгрейв и из того, что удалось прочитать, Питер выяснил, насколько трудно родителям и педагогам оценить действительное состояние ребенка и еще сложнее смириться с его неизлечимостью. Обманутые тем, что ребенок во многих отношениях здоров и внешне нормален, люди тщетно пытаются выпустить на свет его плененную болезнью личность. Вполне возможно, что и он занялся такими же бесперспективными упражнениями.

Даймонд подался в кресле вперед, протянул правую руку и слегка коснулся указательным пальцем груди девочки:

– Наоми.

Она никак не отреагировала. Тогда он указал пальцем на свою грудь:

– Даймонд.

Узнавание личностей – начальный шаг к взаимопониманию. Первые слова, которые учится произносить ребенок, – «мама», «папа». Как только усваивается принцип смысла, открывается мир языка. Снова никакого результата. Он повторил действия и слова несколько раз, но опять впустую. Подумал: если не удается добиться вербальной реакции, может, попробовать заставить ее ответить жестом со смыслом? Осторожно отобрал картонный стаканчик и взял в руку маленькие пальцы, ощутив их тепло. Наклонившись к девочке, прижал ее ладонь к своей груди и назвал свое имя. Ни искры понимания. Даймонд отпустил ее руку. Она безжизненно упала на колено. Не надеясь на успех, он показал на себя и назвал фамилию. Тщетно.

Если бы удалось добиться какой-то реакции, это послужило бы основой для дальнейших отношений. Питер сдвинулся к краю кресла. Теперь девочке, чтобы до него дотронуться, стоило только протянуть руку.

– Даймонд, – повторил он.

Наоми качнулась вперед, и на мгновение ему показалось, будто она размышляет, как поступить. Ее взгляд был прикован к нему. И вдруг она вонзила зубы в его нос. Больно укусила.

– Господи!

Боль была сильной. Даймонд вскрикнул и отпрянул. Закрыл рукой нос. Ладонь покраснела от крови, капли падали на руку. Он вскочил и оглянулся – не найдется ли чего-нибудь, чтобы остановить кровотечение. Ничего не обнаружив, шагнул к двери, предоставив Наоми самой себе – сидеть на стуле с руками на коленях.

Миссис Строу оказалась в кухне и не посчитала нужным скрыть, что ее позабавило происшествие.

– Это она вас так отделала – весь нос ободрала?

Питер поспешил к крану и подставил лицо под струю холодной воды. Миссис Строу достала из аптечки вату и дезинфицирующую жидкость, и Питер попросил ее отвести девочку обратно к мисс Масгрейв. На сегодня встреча один на один завершилась. Первую кровь пустила Наоми.

Что такого в человеческих носах, что люди не принимают их всерьез? Если бы пластырем был заклеен кончик его подбородка, это ни у кого бы не вызывало улыбок. Питер понимал, что выглядит потешно, но пластырь был необходим. Несмотря на маленький размер ранки, кровотечение не прекращалось. Острые передние зубки Наоми содрали с кончика носа лоскут, и это место постоянно мокло. Но хотя бы улыбка Джулии Масгрейв была сочувственной:

– Один из рисков в нашей работе. Меня куда только не кусали, а вот нос пока цел. Как это ей удалось?

Питер объяснил, и Джулия заметила:

– Вы вторглись в ее пространство. Они патологически боятся, если к ним приближаются. Вы же видели, как Клайв бросается к книжному шкафу, как только оказывается в моем кабинете.

– Когда вы сказали «они», то имели в виду больных аутизмом детей?

– Да.

– Наоми не такая, – настаивал Даймонд. – Она сидит там, где ей говорят, и никуда не убегает.