Пасхальные люди. Рассказы о святых женах

– Анна, скажите, – Ольга запнулась, но продолжила свой вопрос: – Все девочки из приюта потом становятся сестрами?

– Вовсе нет! – оживилась Анечка. – Большинство уходят в мир, создают свои семьи. Елизавета Феодоровна устраивает жизнь каждой, насколько это в ее силах. Она старается дать нам образование и какую-то профессию. Кто-то обучен фармацевтике при аптеке, кто-то помогает в лазарете как медсестра, девочек по желанию учат кройке и шитью, иностранным языкам, художеству.

– Но вы остались здесь?

– Да, я осталась! Честно, я не мыслю себя без нашей обители. Я помогаю Матушке в ее заботах о разных приютах. – Анна поправила апостольник. – Сейчас вам случай расскажу, курьезный! Эта история как анекдот ходила по Москве некоторое время. А я сама была ему свидетельницей. Произошло это в одном приюте для девочек. Елизавета Феодоровна намеревалась нанести им визит в первый раз. Как нам потом пояснили, классная дама предупредила воспитанниц: «К нам сейчас приедет великая княгиня. Как только она войдет, вы все поклонитесь и хором скажите: “Здравствуйте!” и целуйте ручки!» И вот Елизавета Феодоровна заходит в класс, а все девочки кланяются и кричат: «Здравствуйте и целуйте ручки!», а сами свои ручки ей протягивают. Классная дама вся побелела от волнения, а наша Матушка спокойно прошла и всем детишкам ручки перецеловала.

– Какой конфуз! – засмеялась Ольга.

– Да, Ольга Михайловна! Чего только не бывает, когда с детишками общаешься! Они воистину Божий народ.

– Анечка, – неожиданно для себя попросила Ольга. – Мне думается, мы с вами почти ровесницы… Называйте меня, пожалуйста, Лёлей.

Девушка подняла голову и взглянула на Ольгу с добрым удивлением.

– Хорошо, Лёля! – наконец ответила она.

* * *

Ольга сидела у окна своей маленькой комнатки. Легкая усталость оказалась странно приятной для нее. Какое-то ощущалось внутреннее блаженство от осознания того, что весь день она, Лёля, была занята чем-то полезным и нужным.

До вечерней службы еще оставался целый час. Можно было бы прилечь и поспать, но сейчас Лёле не хотелось терять на сон свое драгоценное время. Она сидела, прижавшись лбом к стеклу, и смотрела на весенний сад.

«Как здесь все изящно и мило! – думала девушка. – В этом саду, в строении храма, в каждой комнатке обители видна заботливая рука великой княгини и ее отменный вкус!»

В дверь тихонько постучали. Тук-тук-тук. «Молитвами святых отец наших…» – послышался шепот, и в дверном проеме показалось родное личико с веснушками.

– Лёля, ты не спишь? – спросила Антонина, заходя в комнату.

– Тоня! – обрадовалась визиту Ольга.

– Как ты, сестрица? – Тоня села на высокий стул и посмотрела на кузину. – Как тебе наша Анечка?

– Анечка… – улыбнулась Лёля. – Такая славная девушка. Мы подружились!

– Да, мы все ее очень любим. Матушка привезла ее в обитель из глубинки лет семь назад. Она – круглая сирота.

– Да, она рассказала мне.

– Славно! – Тоня в нерешительности теребила края своего фартука. Казалось, она хотела что-то спросить у своей кузины, но медлила. – Лёля, – начала, наконец, она с немного смущенным выражением лица, – а ты на службу пойдешь? Будут читать двенадцать Евангелий…

– Пойду, пойду, не волнуйся! – отозвалась Лёля и взяла сестру за руку. – Знаешь, Тонечка, мне бы хотелось поговеть и причаститься на праздники.

– Уф! – облегченно вздохнула Антонина. – Как хорошо-то, сестрица!

– Ты считаешь? – Лёля подняла серьезные глаза к Тоне.

– Конечно!

– Но… я боюсь, тихо проговорила девушка. – Мне же нужно исповедоваться, а я так давно не открывала никому свою душу.

Тоня погладила руку сестры.

– Лёлечка! Ты не представляешь, как тебе повезло. Наш батюшка – самый лучший!

Отец Митрофан замечательный исповедник, и как только ты подойдешь к нему, все страхи тут же улетучатся

Ольга пожала плечами и снова взглянула в окно. Что такое значит самый лучший батюшка, когда ты ничего о нем не знаешь, а он будет знать о тебе все?!