Пассажир «Полярной лилии»

Молодые люди, не обсохнув, натянули одежду, и машина рванулась вперед. Снова проехали мимо дома Мансель, дамы уже не принимали солнечные ванны — их не было видно на пляже…

«Честно говоря, доктор…»

Чего он ждет? А что произойдет, если, как это с некоторым садизмом предсказал Бенедикт с пьяных глаз, Альфреду удастся избавиться от Оуэна?

Утром шхуна еще стояла в порту. Мак-Лин сказал, что она сможет выйти в море не раньше, чем через несколько дней. Так ли это?

Теперь он испугался, что, когда вернется, шхуны уже не будет. Мужен ничего не знал о женитьбе Ренэ. Он еще верил в лоттины чары.

Нет! Он слишком хитер, чтобы полагаться на это средство. Подставной Марешаль — куда удобнее, чем настоящий! И чтобы сделать возможным появление этого лже-Марешаля, нужно убрать настоящего…

— Быстрее, Тетуа…

Тетуа, изнемогая от смеха, с радостью жал на газ. Это была игра. Для них все превращалось в игру… Машина подъезжала к городу. Над крышами возвышались две мачты шхуны.

— К почте!

— К почте? — удивился Тетуа.

— Да. Нет, сперва остановись на минутку возле бара.

Он толкнул решетчатую дверь. Наверное, на лице у него появилось какое-то новое выражение, потому что Мак-Лин смотрел на него с изумлением. Было три часа дня, мертвое время, когда майор обычно отдыхал. Он ничего не ел, даже не открыл корзинку мсье Руа…

— Двойное виски.

Это была его судьба. И он любовно оглядывал бар, и в его взгляде промелькнул оттенок иронии.

— Вы ездили туда, сэр?

— Ездил, Мак.

— Ну и…

Ничего. Ему нечего было сказать. Это касалось его одного.

— Мужен дважды приходил утром, это не в его привычках… Мне показалось, что он искал вас…

— А!

— Он нанял кучу людей на ремонт шхуны. Один понимающий человек сказал, что они смогут выйти в море уже сегодня ночью…

— Не думаю, что они выйдут в море.

— Есть новости, сэр?

— Побыстрее, Мак. Еще двойное виски. Если придет доктор, передайте ему, что я вернусь через полчаса.

На почту! Должно быть, он разбудил служащего, дремавшего за окошком.

— Я хотел бы послать телеграмму в Лондон.

— Вот бланки…

Он много раз писал, зачеркивал и наконец аккуратно переписал текст набело.

— Это будет дорого стоить, мсье.

— Неважно… Пожалуйста, распишитесь, что телеграмма принята, вот здесь, на черновике.

— Как хотите.

— В Папеэте есть английский консул?

— Вице-консул, господин Дженкинс… Ему принадлежат магазины напротив порта.

Там продавалось все на свете: бакалея, вино, сельскохозяйственные машины, запасные части для автомобилей и лодок, мужская и женская одежда.

— Мсье Дженкинс…

— Он только что вышел. По личному делу? Подождите минутку.

У дверей магазина мужчина в белом костюме садился в машину.

— Мсье Дженкинс! Мсье Дженкинс! С вами хотят поговорить…

Уютный, прохладный кабинет, где жужжали три больших вентилятора, сдувая со стола бумаги.

Майор говорил около десяти минут. Его собеседник, не скрывая удивления, медленно переписывал текст телеграммы.

— Я все понял, майор. Я сделаю то, что вы просите. Отправлю телеграмму сегодня же…

Он проводил Оуэна до самых дверей магазина.

— А вам совсем не страшно?

Оуэн едва заметно пожал плечами.

— И все-таки будьте осторожнее.

В баре доктор еще не появлялся. Наверное, отсыпался после вчерашних возлияний. Молоденькая туземка исчезла. Тетуа с гордым видом сидел за рулем.

— Мне нужно как можно быстрее увидеть Мужена, Мак.

— Может быть, я ошибаюсь… Но, по-моему, он в городе. Скорее всего вы найдете его на борту шхуны.

«Нет, мсье Альфред…»

Он едва заметно улыбнулся. Пора кончать с этой песней! Какое теперь имеет значение то, что думает о нем Мужен?

Он сел рядом с водителем. Ему даже захотелось посмеяться вместе с ним, как только что беспечно хохотала девушка в полосатом платье. А почему бы и нет? Разве он не сыграл с ними со всеми отменную шутку? А значит, и с Муженом!

— Послушайте, майор! Это скоро кончится… Лишь бы Мужен оказался на борту…

Он был там. Майор увидел его еще с пристани — рядом с мсье Оскаром и другими белыми. Солнце нещадно палило. Почти голые туземцы то и дело взбегали по трапу, неся на голове тяжелый груз. Трап вибрировал. Это напоминало танец.

Он тоже вступил на трап, и люди на борту с удивлением смотрели, как он поднимался.

Когда он перешагнул через поручни, Мужен не пошевелился, не сводя с него тяжелого взгляда, как тогда, когда он произносил свои угрозы.

— Мне кажется, вам бессмысленно ехать, Мужен, — произнес он с ходу.

Пауза. Они по-прежнему смотрели на него, и ему показалось, что он стоит один — против всех.

— Вы хотите, чтобы я говорил при этих людях?

Почти машинально Альфред двинулся на нос шхуны мимо груды снастей и парусов. Он остановился под одной из мачт, и майор взглянул наверх, откуда доносился шум. Там наверху двое матросов прикрепляли парус, и он подумал, что рискует получить удар по голове.

— Я только что послал в Лондон телеграмму, содержание которой должно быть вам небезынтересно, возможно, от этого даже изменятся ваши планы…