Пассажиры колбасного поезда. Этюды к картине быта российского города: 1917-1991

К весне 1918 года статус «фаланстеров» для партийной знати определился. Как подчеркивалось в одном из регламентировавших их деятельность документов, Дома Советов «имеют структуру общежитий с отдельными комнатами, общей столовой и общими кухнями и предназначены исключительно для постоянного проживания советских служащих по ордерам, выдаваемым из отдела Управления Домами и Отелями»574. Администрация Дома Советов брала на себя заботу о питании, бытовом обслуживании и даже о досуге жильцов, социально значимых для новой власти. Желающих приобщиться к благам, которые предоставлялись в импровизированной коммуне «Астории» – 1-м Доме Советов, – было немало. Уже в июне 1918 года представители властных структур Петрограда вынуждены были поставить вопрос о выселении из бывшей гостиницы лиц, чей статус не соответствовал правилам заселения Домов Советов. Затем чистки стали проводиться периодически. При этом каждый раз составлялся список «бесспорно оставляемых жильцов», первых лиц города. Правда, и здесь границы тела были в определенной степени ранжированными. Наиболее крупные партийные и советские работники занимали обширные апартаменты с явным превышением санитарно-жилищной нормы. Григорий Зиновьев, окончательно поселившийся в «Астории» в сентябре 1920 года, имел сразу пять комнат на втором этаже. Здесь же в двух номерах разместилась его бывшая жена Злата Лилина с десятилетним сыном. Выше этажом в трех номерах жили дочери Троцкого Зинаида и Нина Бронштейн. Тем, кто занимал более низкие ступени советской номенклатурной лестницы, полагались и более скромные жилищные условия. Так, помощник Зиновьева по Петросовету имел три комнаты, а секретарь Петросовета Николай Комаров – одну

575. Очевидцы вспоминали, что «пайки, выдаваемые жильцам 1‐го Дома Советов <…> были намного лучше пайков, получаемых рабочими на заводах. Конечно, их было недостаточно, чтобы поддержать жизнь, но никто в „Астории“ не жил лишь на эти пайки»576

. В «Астории», как ранее в Смольном, в самый разгар голода в Питере готовили роскошные «комиссарские обеды». Неудивительно, что Зиновьев, по воспоминаниям современников, «приехавший из эмиграции худым как жердь, так откормился и ожирел в голодные годы революции, что был даже прозван Ромовой бабкой»577.

Первые советские коммуны, организованные по инициативе власти, имели четкую иерархическую структуру. На ее верхней ступени находились Дома Советов. Советским и партийным активистам, не обладавшим длительным партстажем и не занимавшим большие должности, а также некоторым представителям интеллигенции удавалось расположиться в более скромных коллективных жилищах. Их называли «отели Советов». Это были общежития комнатной системы с общими кухнями. Здесь личные границы соблюдались не с такой тщательностью, как в Домах Советов. В Петрограде отели Советов размещались в многочисленных бывших второсортных гостиницах, так называемых «номерах».

Некое подобие коллективного жилья являли собой в 1918–1922 годах петроградский Дом литераторов на Бассейной улице, а также знаменитый ДИСК – Дом искусств. Он расположился в особняке банкира Степана Елисеева на углу Невского проспекта и набережной Мойки. ДИСК занял огромную квартиру, размещавшуюся на двух верхних этажах здания. «Сюда-то, – писал еще один современник и жилец ДИСКа поэт Всеволод Рождественский, – и перебрались все бездомные литераторы. Они без сожаления покинули свои нетопленые жилища. Петрокоммуна снабдила елисеевский дом всем необходимым для жизни»578

. В ДИСКе можно было отогреться, получить хотя и скудный, но горячий обед, пообщаться с людьми как приятными, так и полезными, принадлежащими к «сильным мира сего».

Немногочисленные и сугубо элитарные советские «фаланстеры» не имели никакого отношения к идее формирования новой коммунальной телесности. Они помогали советской бюрократии и приближенной к ним части интеллигенции выжить в экстремальных условиях. Всего летом 1921 года в домах и отелях Петросовета постоянно проживало 800 человек. Даже в начале 1920‐х годов после перехода к нэпу со свойственными ему плюрализмом и идеей самообеспечения в советских номенклатурных коммунах обслуживали бесплатно. Неудивительно, что многие не спешили отказываться от преимуществ жизни в этих заведениях.