— Клянусь нашим лесным законом и всеми десятью отростками моих рогов, плохо придётся тому, кто посмеет тронуть этого человеческого ягнёнка! Она спасла жизнь моей подруге. Если бы не человеческий ягнёнок, охотники убили бы мою олениху и собаки растерзали бы её в клочья. Кто запретит мне после этого укрывать и кормить человеческого ягнёнка? Наш враг, князь Бодо, убил моего оленёнка. Разреши мне, староста Ворчун, держать человеческого ягнёнка при себе вместо моего оленёнка!
— Нет! Нет! Нет! — закричали звери. — Это человеческое отродье вырастет и погубит всех нас. Оно нас выдаст охотникам.
Олень Витой Рог возразил:
— Посмотрите на это хрупкое создание. У него рассечено колено. Его подбил князь Бодо за то, что человеческий ягнёнок спас мою олениху.
— Бедный человеческий ягнёнок, бедный человеческий ягнёнок! — загалдели птицы на деревьях.
— Пожалей его! Пожалей его! — заверещали зайцы под кустами.
— Съесть его! Съесть его! — взвыли волки.
Староста Ворчун на то сказал:
— Вот уже пять дней, как терновый шип вошёл мне в пятку и я едва хожу. Эй, человеческий ягнёнок, подойди ко мне поближе, чтобы я тебя мог рассмотреть.
Анка почувствовала себя несколько уверенней с тех пор, как зайцы и птицы встали на её сторону, да и Ворчун смотрел теперь добрее. Девочка приблизилась к медведю и сказала:
— Покажи мне, староста, твою больную лапу.
Ворчун протянул ей свою лапу. Анка присела, положила её к себе на колени и быстро и ловко выдернула из неё большой терновый шип. Искусство и доброта человеческого ягнёнка сразу покорили всех зверей. Только волки всё ещё скулили:
— Съесть его! Съесть!
Ворчун повернулся к Тётушке-лисице и проговорил:
— А ты, многомудрая Тётушка, что думаешь ты по этому поводу?
Тётушка ему и говорит:
— Эту бедняжку я знаю давно. Она такая слабая и болезненная, что никакого зла не может нам причинить. Много раз я видела, как она стерегла гусей князя Бодо. Это пастушка Анка. Она спасла олениху, вытащила тебе из пятки шип и ещё поможет нам в будущем прятаться от собак и охотников. Её же нам бояться нечего. А если она нам навредит, нет ничего проще прогнать её из леса. Вот тебе мой совет, и за него ты должен отдать мне на съедение всех гусей князя Бодо.
— Пусть будет так! Пусть будет так! — зашумели звери.
Только волки тянули своё:
— Съесть её! Съесть!
Но тут поднялся Ворчун:
— Слушайте меня, птицы, змеи и звери! Я медведь Ворчун, ваш староста и владыка этого леса, объявляю себя защитником этого человеческого ягнёнка. Пусть она останется с нами в лесу. У неё такие длинные кудри, как пряди спелой кукурузы, и они золотятся на солнце, поэтому мы назовем её Златокудрой. Златокудрая будет жить в логове оленя Витой Рог. И плохо будет тому, кто косо посмотрит на этого человеческого детёныша!
— Златокудрая! Златокудрая! — подхватили птицы и разлетелись по лесу врассыпную.
— Златокудрая! Златокудрая! — разнеслось по полям и лугам.
Звери расходились довольные, что теперь у них в лесу появился друг — человек. Только волки по-прежнему не унимались. И, труся в свои логова, тихо завывали:
— Всё равно мы съедим её! Съедим!
Жила-была во Вранье в ветхом домике одна слепая и бедная женщина. Была она очень старая. Едва её ноги носили. Осталась она одна-одинёшенька на белом свете. Единственная её опора и радость была что маленький внук Павле.
Павле ходил по округе, и добрые люди давали ему кто хлеб, кто обноски, кто яблочко, а кто и денежку отнести слепой бабушке. Оборванный и босой, мальчик всё приносил домой старушке. А когда возвращался с пустыми руками, утешал свою бабушку:
— Ничего, бабуся! Вот вырасту я большой, работать буду, жалованье получать, заживём мы тогда на славу!
Однажды не осталось ни крошки хлеба в хижине слепой старушки. Жара и сушь спалила в тот год все посевы, и чужая нужда не трогала людей. Многим и дать было нечего, потому что у них у самих в закромах было пусто.
Маленький Павле не знал, что придумать. Завтра воскресенье — светлый день, а бабушке нечего есть. Думал он, думал и пришла ему в голову мысль пойти во дворец князя Бодо и там попросить кусок хлеба.
Перед заходом солнца Павле пришёл ко дворцу. Два огромных пса увидели его перед калиткой и бросились с лаем к нему. И чуть было не разорвали маленького ободранца, но тут со двора выскочил мальчик и отозвал собак. Это был князь Ульрик.
— Зачем тебе во дворец? — спросил Ульрик нищего.
А Павле во все глаза уставился на княжеский наряд с блестящими позолоченными пуговицами, поражённый, что две такие огромные псины послушались такого маленького мальчика.
— Я хотел попросить кусок хлеба для моей слепой бабушки, — сказал Павле.
— Иди за мной, — сказал княжич и повёл его во дворец. У дворца росли два ветвистых дерева. Под ними в тени сидела госпожа княгиня. Ульрик подвёл к ней Павле и объяснил, зачем пожаловал во дворец маленький оборвыш.
Княгиня оглядела Павле и сказала:
— Если бы не Ульрик, не пощадили бы тебя собаки. Супруг мой приучил их выпроваживать бродяг и нищих. Скажи, а почему ты побираешься? Где твои родители?