Пасынки хаоса

   Лужи, темные и вонючие углы и подворотни с еще более вонючими обитателями. Вот он - запах свободы. Один из запахов. Еще свобода пахнет химической свежестью "Рубинового снега", мукой, которой принято разбавлять этанитазен или еще какого-нибудь "белого кролика" и рвотой после первого приема. И еще свобода пахнет потом и кровью, своей и чужой. Потому что настоящая свобода никогда не желает кончаться там, где начинается чья-то чужая свобода. "В конечном счете, все конфликты между добром и злом, светом и тьмою, которыми пестрят книги и фильмы - это выбор между свободой и счастьем", - сказал как-то Воид. Фрист давно уже понял - для него уж лучше такая - грязная и смертельно опасная свобода, чем счастье в комфортной и безопасной золотой клетке, из которой он в свое время бежал. Свобода - не принцип и не цель, а единственная среда существования. По крайней мере, для него. Большинство людей устроены иначе.

   Старые воспоминания встали перед глазами. Детство: воспитатели, книги, таблетки и бесконечные тренировки. Вполне счастливое и безоблачное, если разобраться. И надо же все было бросить и бежать в неизвестность. В неизвестность, которая, как оказалось, полна крови и грязи. Кровь и грязь - коктейль "свобода" высшего сорта.

   Фрист даже прикрыл глаза, погрузившись в себя. Убийца воспользовался этим. Он выскочил из темной подворотни, мимо которой только что прошел Фрист, и ударил.

   Фрист развернулся на одной ноге, в единое движение отклонил руку с оружием и ударил противника в грудь. Неизвестный враг оказался на удивление легким и проворным. От удара он отлетел, в полете выгнулся, поймал руками асфальт и превратил падение в изящный фляк.

   -"Не верь, что голова его склонилась во сне, если глаза его закрыты" - процитировал Фрист, вынимая из ножен меч и растягиваясь в низкой стойке. На его лице появился хищный оскал.

   Его противник - черный силуэт на темно-сером фоне. Черный комбинезон и маска делали его почти невидимым там, куда не падал свет луны. Только недлинное прямое лезвие тускло блестело, поймав отсвет одинокого фонаря где-то позади Фриста. Это лезвие он уже видел на записи с камеры наблюдения. Фрист узнал разновидность оружия. Это был очень редкий вид.

   Убийца бросился в новую атаку, но тут же отскочил, с трудом отбив встречный удар фламберга. Не смотря на преимущество в скорости, он не мог подобраться на расстояние удара своего короткого клинка.

   -Судя по всему, я несколько переоценил тебя, - произнес Фрист. - И зря ты пытаешься имитировать Черного Бродягу. Ты не сойдешь и за его тень.

   Очевидно решив больше не испытывать судьбу, убийца кинулся в подворотню, из которой вышел. Фрист рванулся следом, пробежал подворотню насквозь и увидел, как темный силуэт быстро взбирается по стене дома. Меньше чем за полминуты убийца преодолел три этажа и поднялся на крышу. Фрист и сам неплохо лазил, но до такой скорости ему было далеко. Да и лезть, когда там верху поджидает более чем серьезно настроенный враг, будет только самоубийца.

   Человек в черном комбинезоне бросил на Фриста короткий взгляд и побежал по крышам прочь.

   На поляне собралась странная компания. Два парня и две девушки сидели полукругом на траве поодаль от небольшого костра и изучали лежащие перед ними распечатки. Фрист подошел и заглянул в бумаги.

   -Теорема Гёделя, - узнал он формулы. - Полиномиальная форма.

   -Я ничего не понимаю, - призналась девушка в черном платье и в изнеможении плюхнулась на траву.

   -Я тоже, - согласился долговязый белобрысый парень.

   Тали промолчала, погруженная в формулы.

   -Привет, Фрист, - сказал Воид. - Тали ты знаешь. А это Эйзо и Кана. Я решил наглядно проиллюстрировать кое-какие свои тезисы. Ну, ты в курсе...

   Фрист понимающе закивал.

   -Самое интересное - следствие из второй теоремы. Теоремы о неполноте, - заявил он. - Грубо говоря, это логическое доказательство того, что логикой мир познать нельзя.

   -Чего? - не понял Эйзо.

   -Непротиворечивость достаточно сложной системы не может быть доказана средствами самой системы, - пояснил Воид. - Эту непротиворечивость можно доказать средствами другой системы, однако непротиворечивость этой второй системы можно тоже поставить под сомнение... Ну и так далее. То есть, в любой упорядоченной системе всегда есть некоторая неопределенность, некий парадокс. Иными словами, в любом порядке присутствует хоть немного хаоса.

   -Круто! - вставила Кана. - Почему нам такого в университете не рассказывали...

   -Вы студентка? - удивился Фрист. - И при этом дуэлянта?

   -Была студенткой, - ответила Кана, - но я поняла, что есть много более интересных способов угробить здоровье и мозги.

   -Все настолько плохо?

   -А ты где учился? - подозрительно спросила Кана.

   -Сначала со мной занимались репетиторы, а потом я учился самостоятельно.

   Кана завистливо присвистнула.

   -Тогда ты изучал совсем другие науки, - она рывком села.