Пасынки отца народов. Квадрология. Книга первая. Сказка будет жить долго

Вырезанные гланды давно зажили. Бегать и играть было можно. Только куда бегать и с кем играть? Да и бегать-то, в общем, уже не получалось. Ноги не слушались, руки были какими-то неловкими. Играть уже просто не приглашали. Нет, приглашали, конечно. Иногда. Это когда в команде не хватало игроков. Только лучше б, правда, не приглашали, а то вроде как человек есть, а толку с него нет. Даже ещё хуже – этот человек портит всё: и играть не умеет и мама его постоянно прерывает игру, поминутно отзывает члена команды и щупает ему спину, не вспотела ли? Если немного вспотела, то мама суёт под одежду омерзительное крахмальное полотенце, которое сдирает кожу, и потом она несколько дней чешется. Полотенце суётся, чтоб «мокрая» майка «не касалась спины» и не создавала благоприятные условия для простудных заболеваний. Так и рассекала потом по двору Аделаида: с огромным тёмным пятном на спине и с похожим на страшный горб Квазимодо банным полотенцем, шевелящимся при каждом шаге. Если она просто сидела с детьми, то есть не могла вспотеть, мама всё равно её вызывала, отрывая от игры, и щупала. Казалось, маме просто доставляет удовольствие прерывать игру, чтоб обратить на себя внимание детей, чтоб все знали, кто здесь главный! Всё это было бы не так ужасно, если бы Аделаида после операции хоть чуточку похудела! Вопреки всем обещаниям мамы и папы, типа, немного потерпишь, гланды вырежут, ты сможешь бесшумно дышать и бегать как все дети. Дышать она научилась с закрытым ртом, но выросла и стала как будто ещё толще и неуклюжей. Так и ковыляла она теперь по двору, переваливаясь с ноги на ногу – толстая маленькая девочка с живым мокрым горбом на спине. Когда её брали в «жмурки», то тут же обнаруживали и застукивали, потому, что с водящим надо бежать наперегонки и обогнать его, чтоб первым «застукаться». Откуда столько счастья хоть кого-нибудь обогнать?! Разве что Индиру Козлову в коляске, которую родители совсем недавно для чего-то купили в магазине. В «ловитки» – ловили моментально, в «птичке на дереве» – она не могла влезть ни на одно дерево. Разве что встать на пенёк. Но пеньков во дворе не было. Зато Аделаида, если видела внизу на стволах деревьев тощие зелёные побеги, всегда очень радовалась и всячески их оберегала, в надежде, что когда-нибудь они вырастут, превратятся в настоящие ветки, и тогда она сможет почти без усилий залезать на это дерево. Когда в очередной раз, рискнув, Аделаиду брали в игру и, естественно, проигрывали, то совершенно справедливо почти по-дружески говорили:

Из-за тебя мы проиграли! Ты почему такая жирная? Когда вчера содрала болячку, у тебя чёрная кровь пошла, ты никогда не похудеешь!

Это была красная карточка на длительный срок. До следующего раза, когда ну прям позарез понадобится в команду живая душа.

Кощейку тоже не брали. Однако по совершенно другим причинам. Во-первых – она была страшно неуклюжая и постоянно падала, а потом долго в голос рыдала над разбитыми коленками. Её мать-дворничиха гонялась за всеми с метлой, обещая убить. Во-вторых – у Кощейки была смешная вязаная шапка, которую ей принёс папа с работы. Её папа работал в «пожарной команде», и все вокруг говорили:

– Кощейка носит на голове трусы!

Трикотажная квадратная наволочка с дыркой для лица не очень была похожа на настоящие трусы, которые действительно носили женщины в их городе и зимой и летом, чтоб не «застудиться», зато было страшно смешно.

Лия обижалась и плакала. Наплакавшись вдоволь, она с Аделаидой вдвоём забивались куда-нибудь подальше между гаражами и играли там в «домика» вдвоём. Им было хорошо вдвоём. И никто им и не был нужен! Кощейка делала вид, что не замечает в подруге никаких физических недостатков, а Аделаида прощала ей грязные платья и те самые «трусы» на голове.

– Я летом с дедушкой поеду на море, – Аделаида палкой наковыривала сухую землю, готовя для куклы ванну.

– Правда? Я никогда не видела моря… – Лия натягивала на куклу новую юбку, которая ну никак не хотела пролезать через голову. – Я поеду в деревню. Наша деревня в горах. Там так хорошо! – Кощейка закатила глаза. – У нас там куры есть, утята. Ты когда-нибудь видела маленьких утят?

– Не-а. Цыплят видела, а утят нет.

– Ой, они такие жёлтенькие, жёлтенькие, хорошенькие! А клювики у них красные. И все умеют плавать!

Мне деда сказал, что тоже научит меня плавать! Я тебе потом с моря камушки и ракушку привезу, хочешь? – Аделаида закопала куклу так, что наружу торчала одна её голова с чёрными кустиками волос.

Очень хочу! А когда ты поедешь?

Летом. Скоро уже. Когда приеду – пойду в школу. Кощ, в школе интересно?

Так себе! – Лия, видно, прекрасно чувствовала бы себя и без школы. – Вообще-то ничего, только наказывают больно!

Как это «наказывают»?! И в школе тоже наказывают?! За что? – Аделаида открыла от удивления рот.