Патент 119

Анни. Когда вы еще жили на чердаке и каждое утро на свет разглядывали ваши единственные панталоны, вам чудилась подруга: честная блондинка, с душой возвышенной, как облако, и чистой, как источник. Вы искали Маргариту — и не нашли. Голубчик, их нет больше! После войны вы не заставите элегантную женщину, если она не голодна, пачкать руки и потеть во имя принципов и добродетели. Но зато мы умеем рассказывать сказки, — забудете человечество, лежа на подушке рядом с какой-нибудь пепельноволосой головкой. Двадцать раз назовете паразитом такую продувную мордашку, бормочущую напомаженным ротиком упоительный вздор. В двадцать первый честно сознаетесь: она вещественнее ваших бредней о человечестве.

Рудольф(встал, отошел). Издеваетесь, Анни, издеваетесь… Вы правы. Я не того еще заслуживаю.

Анни(подходит к нему). Нет… Рудольф, мне страшно… Мне страшно глядеть на ледяной ветер! (На окно.) Такая ничтожная защита — стекло. Швырнут камнем — и ветер подхватит… Я знаю, я знаю, что ждет: бродить по тротуарам, под фонарями… И — ветер до костей…

Рудольф (обхватывает ее за плечи). Что? Ну, что?.. Украсть? Убить?

Анни (освобождаясь). Налейте мне ликеру. (Он бросается.) Нет — коньяку… Как глупо — у меня истерика. (Пьет, стуча зубами о стекло.)

Рудольф(овладев собой). Если нужна моя кровь, капля за каплей, — возьмите.

Анни. Кровь? Вы — фантастическое чудовище. Понимаете это?

Рудольф. Очевидно, вы — правы. Но в данном случае — не понимаю.

Анни. Не понимает… Пытка!

Рудольф. Может быть, вам будет легче сказать прямо, что я должен сделать.

Анни. Женщина валяется у его ног. Приговор жизнь или смерть — от его согласил…

Рудольф. Согласия — на что?

Анни. Почем я знаю! Отец сказал: если Рудольф согласится и подпишет, мы спасены.

Рудольф. Вы, Анни, будете спасены. И это — все?

Анни. Все, что могу предложить: взамен мировой славы — возьмите меня.

Рудольф медленно подходит к ней. Анни начинает трясти головой, как бы говоря, что это — еще не сейчас.

Рудольф. Не пугайтесь, пепельноволосая моя женщина… Я вас не схвачу, — я еще не брился. Переменю воротничок и вычищу зубы. Не презирайте. Холодная, прекрасная… Беру, беру, — взамен мировой славы. Сокровище мое!

Шум голосов, крики. Торопливо входят Блех и бухгалтер Мюллер.

Блех. Товарищи здесь? Мюллер, позвоните в заводский комитет, пусть они кончают болтать. (Зейделю.) Настроение! Слышите? Зверь на свободе. Кончено, Рудольф Зейдель, нас больше нет! Лопнули со зловонием… Мюллер, расскажите ему.

Мюллер (от телефона). Повалился фунт…

Блех(поднял палец). Фунт стерлингов! Абсолютная истина зашаталась, как раненый буйвол.

Мюллер. В двадцать две минуты двенадцатого биржа была закрыта. Господин Зейдель, все ценности покатились вниз. Боже мой, если бы вы видели, что творилось!

Блех (Мюллеру). Звоните. (Тот звонит.)

Я потерял все. Завод закрыт. Касса пуста. Больше я не желаю бороться! (Быстро открывает ящик стола.)

Анни слегка вскрикивает, кидается к отцу, силой закрывает ящик.

Анни. Рудольф согласен.

Блех. Что?

Анни. Подписать.

Блех. Пусти. Я достану сигару. (Вынимает из ящика сигару, закуривает.)

Мюллер. Члены заводского комитета сейчас будут, господин Блех.

Блех(идет к Зейделю). Согласен?

Рудольф(глядя на Анни).

Согласен.

Блех. Сын мой, мальчик мой! Закончи. Подпиши. Приедут русские, я хочу говорить с договором в кармане.

Рудольф (идет к столу, берет перо). День какой?

Блех. Понедельник.

Рудольф взглядывает на Анни, подписывает. Анни берет его руку, целует.

Рудольф. Анни… Зачем?

Шум голосов. В окно видно, как полиция оттесняет рабочих.

Мюллер (у окна). Депутация от рабочих, господин Блех.

Блех(сквозь зубы). Я не разговариваю с неорганизованными массами… Пошли их к чёрту.

Мюллер. Боже мой, боже мой, снова ноябрьские дни! (Уходит.)