Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович

[

Понятно, почему противники церковной реформы Никона так сильно путались, говорили несогласно друг с другом по вопросу: когдаименно греки отпали от православия. Конечно, самый простой и естествен вый для них ответ на этот вопрос был тот, что греки отпали от православия со временя флорентийского собора, что они, в большинстве случаев, действительно и говорят. Но остановиться на этом самом для них естественнои решении вопроса они однако не могли, в виду некоторых обстоятельств уже русской церковной жизни XVI и начала XVII века. Именно: в первой половине XVI века на Руси был и действовал преподобный Максим Грек, который не только признавался православным, но и богоугодным мужем: на него противники церковной реформы Никона обыкновенно любили указывать и ссылаться как на непререкаемый авторитет в вопросах веры в. церкви. А между тем Максима Грека пришлось бы признать неправославным, если бы греки отступили от православия еще со времени флорентийского собора, если бы у них, еще до падения Константинополя, «вера христианская погибла без остатку». Но еще важнее, в этом отношении, были другие обстоятельства: Константинопольский патриарх Иеремия, будучи в Москве, учредил у нас патриаршество и поставил первого московского патриарха Иова. Второй московский патриарх, правильно поставленный, был грек Игнатий, из греческих приезжих архиереев. Как патриарх, хотя и недолго, он управлял всею русскою церковию, и его патриаршая власть признавалась всеми, он даже собирал соборы, на которых, под его председательством, решались некоторые церковные вопросы, каков, например, вопрос: чрез перекрещивание, или только чрез миропомазание следует принимать в православие латинян. иерусалимский патриарх Феофан поставил на Москве в патриархи Филарета Никитича. Из этих фактов относительно самой русской церкви устанавливалось такое положение: если греки действительно потеряли православие еще до падения Константинополя, то отсюда неизбежно получался тот вывод, что наши московские патриархи были поставлены греческими уже отступившими от православия патриархами и значит, вся наша позднейшая церковная иерархия, как ведущая свое начало от неправославной греческой иерархии, как вытекающая из мутного и загрязненного источника, тоже на может быть признана вполне чистою. Нежелание сделать подобный неизбежный вывод и побуждало некоторых, более рассудительных и осторожных противников церковной реформы Никона, признать греческую иерархию конца XVI и начала XVII века православною, а самое время отпадения греков от православия отодвинуть чуть не к самой половине XVII века, причем они однако не объясняли, вследствие каких особых причин и обстоятельств именно к половине XVII века, а не ранее, грекам пришлось отступить от православия.

]