Пациент особой клиники

«– Уголовное дело Гвидо Трамница не только привлекло внимание журналистов, уже придумавших броские заголовки ввиду неописуемой жестокости совершенных им убийств, но и по-прежнему остается предметом дальнейших разбирательств криминалистов. Они считают, что маньяк-психопат совершил как минимум еще одно убийство ребенка. Однако поскольку по совету своего адвоката Трамниц хранит молчание, то другие его преступления раскрыть, возможно, никогда не удастся».

В этот момент Тилль вздрогнул всем телом, поскольку на экране телевизора появилось изображение человека, показавшегося ему до боли знакомым и одновременно чужим, – он увидел себя.

Репортер подкараулил Тилля возле его дома, и он уже не мог точно вспомнить, какой именно исключительный случай привел к нему этого назойливого журналиста, задававшего бестактные и приносящие душевные муки вопросы.

«– Господин Беркхофф, – спрашивал он. – Вы считаете, что ваш сын Макс тоже на совести Гвидо Трамница? Как, по-вашему, он признается в убийстве вашего сына? Что бы вы сделали с обвиняемым, если бы у вас была такая возможность?»

Последний вопрос явно намекал на появившееся в прессе сообщение о том, что из-за своей «импульсивной и неуправляемой натуры» Тилль потерял работу.

Именно Тилль Беркхофф оказался первым подозреваемым, когда пропал Макс. Не для полиции, конечно, а для журналистов, которые быстро раскопали в его личном деле и протоколах по дисциплинарному производству записи о его скрытой склонности к проявлению актов насилия и готовности идти на неоправданный риск. А когда бритоголовый из раскуроченного Тиллем внедорожника за соответствующий гонорар принялся давать каждой газетенке интервью о том, что Беркхофф якобы хотел убить его при помощи своей машины скорой помощи, репортеры ринулись в детский садик, который когда-то посещал Макс, и стали задавать вопросы о том, не появлялся ли малыш там ранее с какими-либо необычными травмами. Причем некоторые журналисты напрямую спрашивали персонал, не замечали ли сотрудники случаев избиения Тиллем своего сына.

Беркхофф с негодованием выключил телевизор, но ужасающие картины происшедшего из головы несчастного отца не исчезали. Перед его глазами по-прежнему стояла пустынная улица и занесенная снегом булыжная мостовая.

И то, что он тогда увидел!

А увидел Тилль разбросанные на снегу детали макета космического корабля. Эта картина навсегда врезалась в память несчастного отца. Все произошедшее сделало его жизнь невыносимой.

Когда малыш не вернулся домой, они бросились к Анне и узнали, что мальчик у нее не появлялся. Испуганные до смерти родители нашли от конструктора лишь отдельные детали. Потом сыщики в поисках улик собрали практически все части модели и в лаборатории восстановили ее, чтобы проверить, не прихватил ли преступник с собой наряду с Максом еще что-нибудь. В результате действительно оказалось, что отсутствовала еще одна деталь.

Не хватало фигурки Люка Скайуокера.

Она пропала так же бесследно, как и сын Тилля.

Между прочим, Рикарда тоже исчезла из жизни Тилля, совершенно справедливо обвиняя его в причастности к произошедшей трагедии, хотя она напрямую ни разу и не произнесла те самые слова, которые на протяжении прошедших двенадцати месяцев каждый день мучили Беркхоффа. А слова эти были следующие:

«Если бы ты не разрешил ему пойти к Анне, то ничего бы не случилось».

Тилль встал и отряхнулся, словно мокрый пес, но воспоминания так и не исчезли. Не исчез и незваный гость, которого явно не беспокоило то обстоятельство, что Беркхофф с самого момента его появления не обращал на него никакого внимания.

– Что ты здесь забыл? – наконец довольно грубо спросил Тилль.

Однако на это Скания тоже никак не отреагировал. Вероятно, за многие годы работы в полиции он привык к тому, что близкие родственники жертв выплескивают свой гнев и отчаяние на следователей. А может быть, Оливер считал своим семейным долгом поддержать Тилля, хотя развод Беркхоффа с его сестрой оставался лишь вопросом времени. Рикарда уже переехала в другое место и, естественно, забрала сестренку Макса с собой.

– Послушай, кое-что начало проясняться, но… – опустив голову, произнес Скания.

При этом складки его двойного подбородка обозначились еще резче. Чувствовалось, что он никак не решался закончить начатую фразу.

– Что «но»? Договаривай!

– Они окончательно прекратили поиски Макса.

Глава 6

Тилль провел рукой по своим давно не мытым жирным волосам. Полдень уже давно миновал, а он все еще оставался в пижаме.

– Как такое может быть? Ведь мой сын числится пропавшим всего год!

– Это верно, – согласно кивнул шурин. – Но они уверены, что преступником является Трамниц. Район совершения преступления и особенности способа похищения – все однозначно указывает на то, что твоего сына похитил именно он. Ты знаешь, как у нас все происходит. Думаешь, мне самому это нравится? Но искать преступника, уже находящегося под стражей, которому и так обеспечено пожизненное заключение, не имеет смысла. Мы знаем, что это был он.