Сюй Ди-Шань

Паук

Сам я – цепкий паук,А судьба у меня – паутина,Долго вил я ее,В центре хрупких волокон таясь.Но внезапное гореОбрушилось, словно лавина,И моя паутина,Паутина моя порвалась…– Как мне жить? – вопрошаю.Повелитель Цзюй-лин мне ответил:– Вновь плети свои сети

И не жди от природы услуг,Ибо вечного нет,Может все оборваться на свете,А таких паутин, чтоб не рвались,Не сделать, паук!– Но скажи, где найти мнеМестечко, чтоб вновь затаиться?Над широким колодцемИль в старых стропилах дворца?Может, в зарослях мнеИли в травах дремучих укрыться,Чтоб не выпало вновь паутинеХудого конца?К небу руки взметнулись

Повелителя моря Цзюй-лина.Он сказал: – Место жизниПо сердцу себе выбирай,Чтоб ничто не довлелоНад судьбою твоей паутинной, —Лишь тогда обретешь тыЗемное блаженство и рай!– Но не будет ли вновьПаутина разорвана вскоре?Дам ли новую формуВолоскам многочисленных строп? —И тотчас же в ответПовелитель могучего моря

Мне учтиво вручилЧудодейственный калейдоскоп…– Здесь и форм, и расцветок,И узоров найдешь ты немало!– Повелитель! – сказал я, —Увы, различает мой взорВ этом калейдоскопеДесять лишь разноцветных кристаллов,Разве можно из нихСвить невиданный прежде узор?– Ты ничтожен, паук!Со времен мирового потопаНаходили в нем людиВсе, что нужно судьбе,

Из десятка кристалловЧудесного калейдоскопаСвито множество жизней —Другого не нужно тебе![1]

В тот вечер луна была удивительно яркой. Ее свет скользил по листьям кокосовой пальмы, ложился бликами подле Шан-цзе и ее гостьи – госпожи Ши. Лица женщин смутно белели в полумраке, голоса звучали гулко, словно эхо в горном ущелье.

Вокруг было тихо, лишь изредка налетал легкий ветерок, шевеля тени цветов. Ничто не нарушало задушевной беседы двух женщин, птицы на ветвях спрятали клювы в перья; притихли в траве насекомые; даже белый котенок, примостившись возле Шан-цзе, тихо дремал, убаюкиваемый голосом хозяйки. Шан-цзе гладила его маленькой хрупкой рукой.

– Дорогая, пусть говорят обо мне что угодно, я не боюсь. В судьбу я не верю, но безропотно приму все, что бы она мне ни уготовила. Загадывать бесполезно.

От этих слов госпоже Ши стало не по себе, и она сказала:

– Вы слишком безразличны к своему будущему. А кто живет сегодняшним днем, не избегнет несчастья. Сплетни, разумеется, незачем слушать, но будьте пооткровенней с людьми, и вы рассеете всякие подозрения.

Шан-цзе взяла котенка на руки и, лаская его, усмехнулась:

– Милая моя! Вы заблуждаетесь. Загадывай не загадывай, а от несчастья никуда не скроешься. Мы не знаем, что будет с нами через час, а через три-четыре месяца или, скажем, два-три года и подавно. Беду, которая случится со мной через секунду, и то нельзя предотвратить. Кто может поручиться, что я просплю спокойно нынешнюю ночь! Знай я, что произойдет несчастье, я все равно оказалась бы перед ним бессильной. Будущее всегда туманно, мы живем в неведении. Вы, вероятно, забыли древнее изречение: «Не загадывай о завтрашнем дне, ибо не ведаешь, что будет с тобою нынче». Мы пришли из неизвестности, живем в неизвестности и уйдем в неизвестность… Наш путь окутан тучами, скрыт туманом, кому страшно, пусть стоит на месте. Но кто рискнул отправиться в долгое путешествие, должен преодолеть невзгоды и отчаяние и смело идти вперед. Идти, не думая о будущем!

Вы ничего не знаете о нашей жизни. Ни вы, ни кто другой из нынешних соседей. И мне не хотелось бы ни себя, ни его позорить. Вы ждете от меня откровенности? Извольте. Только прошу вас, пусть это останется между нами. Так вот слушайте, мы с ним не…

Не дав Шан-цзе договорить, госпожа Ши поднялась и поспешила выразить свое изумление:

– Да что вы говорите! Просто удивительно!