Паутина

— Анна… Я не вижу причин для беспокойства. Скорее всего, кто-то ошибся номером. С какой стати мистеру Уиллеру заниматься подобным идиотизмом?

Черт возьми, еще в прошлую субботу она вещала как пророк, предсказывающий беду, — и вдруг превратилась в апологета логики и здравого смысла.

— А с какой стати ему издеваться над Соксом? — возразила я. — С какой стати ему убивать Сокса? Однако ты с готовностью поверила, что все это дело его рук.

— Ой, ну сморозила тогда глупость, признаю. Испугалась просто. Поджилки тряслись после твоего рассказа о Ребекке Фишер. Согласись, мысль о том, что до тебя в доме жил псих, здорово действует на нервы.

Вне себя от ее откровенного вранья, я все же чуть не бросилась поправлять ее: Ребекка была кем угодно, только не психом. Но Петра продолжила покаянно:

— Прости, если подлила масла в огонь и напугала тебя, Анна. На самом деле ты была права, а я ошибалась. Ты верно тогда сказала — он ветеринар, а раз так, не мог он поднять руку на животное.

Это уже смахивало на предательство. Похоже, Петра изящно вывернулась, оставив меня один на один с опасностью.

— Так что не волнуйся по этому поводу, — чирикала она успокаивающе. — В особенности из-за телефонного звонка. Господи, кто-то ошибся номером, это не причина для бессонницы.

— Пожалуй. — Расстояние между нами неожиданно увеличилось в сотни раз, но я заставила себя продолжить. Мне необходимо было убедить Петру, словно она была психиатром, от которого зависел мой диагноз: помешательство или легкий невроз. — Если подумать, ты, несомненно, права — я слишком остро на все реагирую. Неудивительно: постоянно думаю о Ребекке Фишер, о том, что она жила здесь…

— Вполне понятно, и я тебя не виню. А дом все равно классный. Пусть там и жила Ребекка Фишер — зато вам повезло с покупкой. — Она засмеялась, а мне понадобилось усилие, чтобы поддержать ее веселье. — Кстати, как движется твоя работа?

— Неплохо. Медленно, но верно. — Гул газонокосилки внезапно сменился тишиной, и я быстро проговорила: — Слушай, надо бежать — кто-то стучится в дверь. Спасибо, что успокоила.

— Всегда рада помочь. Звони в любое время.

Я поспешила вниз. Через открытую заднюю дверь я увидела Карла, тащившего газонокосилку в сарай. Сладкий дурман от свежескошенной травы витал повсюду. Наблюдая за Карлом из кухонного окна, я вдруг похолодела, будто кто-то безжалостной рукой стиснул мое сердце. В первый раз за почти десять лет я почувствовала себя одинокой.

33

За удивительно короткое время я очень сблизилась с Лиз. Возможно, одной из причин было мое безвыходное на тот момент положение — ведь ничего из наиболее важного для меня ни с Карлом, ни с Петрой я обсуждать не могла. Но дело было не только в этом. В наших с ней отношениях возникло нечто новое, смутно похожее на связь между матерью и дочерью: я со стороны Лиз ощущала родительски-снисходительное покровительство, а сама относилась к ней с дочерним уважением, даже слегка почтительно. Уверена, что Лиз, как и я, ни за что не призналась бы в этом, и тем не менее так случилось. Мы как будто дарили друг другу то, чего каждой из нас не хватало в жизни.

Утром в понедельник, развешивая выстиранное белье, я через изгородь увидела Лиз, работавшую в саду.

— Доброе утро! — крикнула я. — Как дела?

— Здравствуйте, Анна. Вот и еще один прекрасный день. Вряд ли мои растения так же любят жару, как я, но я на них за это не в претензии. — Она улыбнулась, опуская лейку на траву. — Чем сегодня займетесь? Снова в поход, за новыми материалами?

— Не сегодня. А вот завтра еду в Лондон на встречу с психиатром, который наблюдал Ребекку в колонии для несовершеннолетних и, думаю, может мне многое рассказать. — Я спохватилась: а вдруг Лиз и Карл невзначай встретятся и моя тайна выплывет? — Только, пожалуйста, не говорите Карлу. Долго объяснять, но муж пока не в курсе. Он не одобряет, что я столько времени уделяю поискам материалов… Словом, лучше ему о моей поездке не знать.

— Понятно. Не волнуйтесь, я молчок. — Ее веселый голос создавал чудесную иллюзию беспечности; моя скрытность хоть на время превратилась в безобидное озорство: скорее комедийный сериал, чем фильм про шпионов. — Надеюсь, все пройдет успешно.

— Спасибо, Лиз! Скрестите пальцы.

— Уверена, он сообщит вам массу интересного. — Она замолчала, прислушиваясь. — У вас звонит телефон.

— И правда. Как некстати. Ну, побегу. Будете свободны — загляните попозже на чашку кофе.

После слепящего солнца все в доме казалось подернутым голубоватой пеленой. Я спешила к телефону, почти забыв про свои страхи благодаря присутствию Лиз — как будто любая грозящая мне опасность исключалась, пока Лиз поливала цветы. Снимая трубку, я испытала лишь секундное опасение.

— Алло?

— Это Анна Джеффриз?

Мужской голос, надтреснутый, прерывистый — я была почти уверена, что никогда прежде этого голоса не слышала.

— Да, это я. Чем могу быть вам полезной?

— Я… э-э-э… подумал, что могу быть полезным вам. Говорят, вы собираете материал для книги о Ребекке Фишер. Это правда?