Паутина

Руденко кивком велел Яне встать подальше, по правую сторону от двери, сам примостился по левую так, чтобы его не было видно в глазок, и нажал на кнопку звонка. Приятели ждали, затаив дыхание. Однако квартира безмолвствовала. Семен Семеныч приложил ухо к двери и еще раз нажал на звонок – тишина, ни шороха, ни звука в ответ не послышалось. Мухи назойливо жужжа, стукались о подъездное стекло – это, пожалуй, были единственные голоса этого дома. Казалось, приятели попали в какое-то сказочное сонное царство. Руденко еще два раза подряд нажал на звонок, но никто не отвечал. Когда он опустил руку, тоже самое сделала Милославская, но и ее попытка не увенчалась успехом.

– Может, она увидела нас в окно и не открывает? – шепнул Руденко, глядя на гадалку.

– Исключено, – тоже шепотом ответила она, – мы подъехали с той стороны, откуда вряд ли машину можно было видеть. К тому же водитель остановил прямо под деревом. Мы же с тобой сейчас прошли слишком близко к окнам.

Три Семерки, молча кивая, согласился.

Еще некоторое время приятели простояли так у двери, прислушиваясь к каждому звуку. Вскоре за соседней дверью послышались голоса и звон ключей. Руденко махнул головой, призывая подругу удалиться. Оба они быстро и почти бесшумно стали спускаться по ступенькам.

– Лучше не привлекать к себе внимание, – запыхавшись, говорил Семен Семеныч, когда они оказались на улице. – Сейчас увидят – мент и станут догадки строить, чего да как. А если знают, где она, еще возьмут да предупредят.

– А что, если и вправду знают… – задумчиво протянула гадалка.

Через пару секунд она выпалила:

– Семен Семеныч, ты и на самом деле привлекаешь внимание.

Ты ведь в форме. Дуй давай в машину!

– Что?

– Быстро и без вопросов!

Милославская практически затолкала своего единомышленника в иномарку, а сама снова направилась к подъезду. Вслед ей слышалось недовольное руденковское бурчание.

Только-только гадалка успела присесть на скамейку, как на пороге подъезда показались двое: мужчина и женщина. Судя по голосам, те самые, что недавно разговаривали за соседней с щербатовской дверью. Яна сразу встала и двинулась им навстречу.

– Здравствуйте, – с улыбкой произнесла она.

Те исподлобья глянули на нее, а потом в один голос, без особого радушия, ответили:

– Здрасьте.

Они приостановились и с недоверием стали осматривать гадалку с ног до головы. Она не дала им завершить этой процедуры и снова с улыбкой произнесла:

– Простите пожалуйста, а Лена Щербатова – ваша соседка?

– Допустим, и что? – после некоторого замешательства ответил ей мужчина со свойственной его возрасту предосторожностью.

– Да я подруга ее, – делая вид, что не замечает настроения своих собеседников, с прежним радушием продолжала гадалка, – одноклассница. Мы столько лет не виделись! Приехала вот, а ее нет. Не знаете, где она?

– Нет, – сухо ответила женщина и, взяв за руку своего кавалера, деловито сказала: – Идем, Коля.

Коля подобрал повыше цветастую болоньевую авоську и послушно засеменил за женой.

– Спасибо, вы очень добрые, – вздохнув, пробормотала Милославская им вслед и пошла к иномарке.

– Ну что, как они тебя? – посмеиваясь, спросил Руденко, который все видел из окна автомобиля.

– Не плюй в чужой колодец, сам в него попадешь, – парировала Яна и молча уселась на заднее сиденье.

– Ну что, какие предложения? – серьезно спросил ее Три.

Семерки.

– Ждать, что же еще, – пожимая плечами, ответила гадалка.

– До победного конца? – ухмыльнулся Руденко.

– Угу.

– Как скажешь, – Семен Семеныч сполз с сиденья пониже и, закрыв глаза, зевнул.

Милославская знала, что как бы Семен Семеныч ни был недоволен случившейся неудачей и как бы ни выражал свое нежелание быть причастным к дальнейшим событиям, он не уснет. Она знала, что Три Семерки в этот момент очень переживает, хотя дышит ровно и даже посапывает. Поэтому Яна ничего не сказала в ответ на его довольно резкую выходку и стала внимательно следить за тем, что творилось за окном автомобиля.

Водитель, как оказалось, парень молчаливый и покладистый, видя, что у его новых временных руководителей с работой не очень клеится, тоже ничего не сказал, немного поглазел по сторонам, а потом решил последовать примеру Семена Семеныча: откинул немного спинку кресла, вытянул ноги, фуражку надвинул пониже и закрыл глаза.

Около получаса в кругу единомышленников царило молчание. На улице тоже ничего примечательного не происходило. Копошилась в песочнице, словно муравьи в своем муравейнике, малышня. Молодые мамаши, сидя рядом со своими чадами на низких деревянных скамейках, за неимением других тем для разговора, мирно обсуждали местные новости – кто, с кем, когда, почему. Некоторое время назад они наверняка наперебой говорили между собой о детях: у кого как зубки режутся, например; кто как ходить начал, кто какое первое слово сказал, кто что-нибудь такое необыкновенное выкинул. Теперь, похоже, подобная пища для беседы была исчерпана, и приходилось пробавляться всем, что подворачивалось под руку, а вернее, под язык.