Паутина и скала

Когда она подбежала, ее муж с окровавленным лицом нетвердым шагом спустился с маленькой веранды на улицу, в ужасе инстинктивно прикрывая сзади руками голову. Тут же в дверном проеме появился Дик Проссер, не спеша прицелился из винтовки и выстрелил убегавшему негру в затылок. Гаррис ничком упал в снег. Уже мертвым. Дик Проссер шагнул вперед, схватил перепуганную негритянку за руку, швырнул в лачугу, запер изнутри дверь, опустил шторы, задул лампу и стал ждать.

Через несколько минут появились двое полицейских. Молодой констебль по фамилии Уиллис, недавно поступивший в полицию, и лейтенант Джон Грэди. Они посмотрели на окровавленный труп в снегу, расспросили испуганного владельца бакалейной лавки, потом, немного посовещавшись, вынули пистолеты и вышли на улицу.

Уиллис осторожно взошел на заснеженную веранду, прижался к стене между дверью и окном и стал ждать. Грэди отправился к боковой стене, достал фонарик, посветил в окно, которое было незашторено, и громко приказал:

– Выходи!

В ответ Дик прострелил ему запястье. Тут Уиллис сильным ударом ноги вышиб дверь и ринулся внутрь, держа пистолет наготове. Дик всадил ему пулю в лоб. Полицейский упал ничком.

Грэди выбежал из-за дома, устремился в бакалейную лавку, сорвал с крючка телефонную трубку, неистово позвонил в управление, прокричал, что сумасшедший черномазый убил Сэма Уиллиса и негра, потребовал подмоги.

В эту минуту Дик без пальто и шляпы вышел с винтовкой в руках на улицу, быстро прицелился через грязное окно тускло освещенной лавки и застрелил Джона Грэди, державшего в руке телефонную трубку. Грэди упал, пуля вошла ему чуть пониже левого виска и пробила голову навылет.

Дик широким, неторопливым шагом с кошачьей быстротой вышел на заснеженный склон Вэлли-стрит и начал марш к городу. Шел он прямо посередине улицы, стреляя на ходу то вправо, то влево. На середине холма, на втором этаже многоквартирного негритянского дома распахнулось окно. Старик негр, швейцар одного из конторских зданий на Площади, высунул седую голову. Дик повернулся и небрежно выстрелил с бедра. Пуля сняла негру верхнюю часть черепа.

Когда Дик дошел до верхней части Вэлли-стрит, там уже знали о его приближении. Шел он спокойно, оставляя свои большие следы посередине заснеженной улицы, поводя винтовкой, которую держал поперек туловища. То был негритянский Бродвей, центр ночной жизни негритянского квартала. Однако бильярдные, парикмахерские, аптеки, закусочные, где подавали жареную рыбу, оживленно-шумные десять минут назад, стали безмолвными, как развалины Египта. По городу неслась весть, что приближается сумасшедший негр. Никто не высовывал головы.

Дик дошел до конца Вэлли-стрит и свернул на Южную Мейн-стрит – направо вверх по холму, между автомобильными колеями, и зашагал к Площади. Проходя мимо закусочной по левую сторону, быстро выстрелил через окно в бармена. Бармен нырнул за стойку. Пуля вошла в стену над его головой.

Тем временем по городу разносилась весть, что Дик приближается. В городском клубе на Сондли-стрит, в трех кварталах оттуда, самые известные игроки и прожигатели жизни, сидевшие в табачном дыму, не сводили глаз со столов, обитых зеленым сукном, где лежали стопки покерных фишек. Зазвонил телефон. Попросили Уилсона Редмонда, судью полицейского суда.

Послушав немного, Уилсон спокойно повесил трубку.

– Пошли, Джим, – небрежно обратился он к своему приятелю Джиму Макинтайру, – там разошелся сумасшедший черномазый. Поднял стрельбу в городе. Идем, арестуем его.

И с той же небрежностью сунул руки в рукава пальто, которое подал ему негр в белой куртке, надел шелковый цилиндр, натянул перчатки, взял трость и направился к выходу. Оба приятеля были под хмельком. Словно направляясь на свадьбу, они вышли на безлюдную, занесенную снегом улицу, свернули на углу возле почты и зашагали к Площади. Выйдя на нее, услышали выстрел Дика в закусочную и звон стекла.

– Он там, Джим, – радостно сказал Уилсон Редмонд. – Теперь я немного позабавлюсь. Пошли, арестуем его.

Оба джентльмена быстро миновали Площадь и вышли на Южную Мейн-стрит.

Дик неутомимо шел вперед легким шагом прямо посередине улицы. Уилсон Редмонд направился к нему. Поднял трость с золотым набалдашником и помахал Дику Проссеру.

– Ты арестован!

Дик выстрелил, снова с бедра, однако промахнулся на какую-то долю дюйма. Видимо, причиной тому явился высокий шелковый цилиндр Уилсона Редмонда. Пуля пробила отверстие в верхней части шляпы и снесла ее с головы. Судья юркнул в дверь какого-то дома, охваченный пылким желанием, чтобы его чрезмерно тучная плоть уменьшилась в объеме.