Паутина Лайгаша [=Ворон]

– Согласен, – горячо поддержал его Макобер, не сомневавшийся, что уж развлечения-то точно излишними не бывают. А если вдруг такое по пути и попадется, то… то… то там видно будет.

– Отлично, – кивнул лунный эльф, хотя лицо его не отразило и тени радости. – Тогда идем прямиком к старому замку, разбираемся с ключом, по ночам ушами не хлопаем, днем ворон не ловим…

– То есть ты предлагаешь вести себя так, словно за нами охотится Гильдия убийц, – хмыкнула Бэх.

– Эх, девочка, – проворчал гном. – Гильдию убийц ей подавай. Гильдия, знаешь ли, за такими, как мы, не охотится. Дороговато встанет.

– Гномище, а ты хоть раз пробовал кого-нибудь заказать?

Мэтт взглянул в горящие глаза Макобера и только махнул рукой:

– А, ладно. Терри, я не против. Решили – так решили. Торрер, а ты что хотел сказать?

– Ну, раз решили… – разочарованно повторил Торрер.

– Вот и славненько, – Мэтт уже закидывал на себя заплечный мешок. – Тогда вперед и ни на что не отвлекаемся!

Отмывшись от крови чудовища в ближайшем ручье, друзья выбрались на дорогу.

До вечера отвлекаться действительно было не на что. Выскочив из леса, дорога вольготно раскинулась среди пустынных лугов: похоже, окрестные крестьяне вместе со своим скотом попрятались, как могли, от стоявшей неподалеку армии, справедливо решив, что граф при всем желании не в силах уследить за каждым воином, которому захочется разнообразить походный рацион.

Все бы хорошо, но к вечеру Торрера начало лихорадить. Взглянув на его сжатые зубы и ввалившиеся от усталости глаза, Айвен решительно предложил не испытывать эльфа на прочность, а устроить привал.

– Ну, если вы уже устали… – с трудом выдохнул Торрер и едва не рухнул на землю.

Когда вода в котелке над костром закипела, Айвен высыпал в нее пригоршню зеленоватого порошка и заставил эльфа выпить отвар до последней капли.

– А где тот эликсир, который мне в монастыре помог? – попытался было протестовать Торрер. – Тот хоть смородиной пах, а не могилой!

– Ну что ж делать, если ты такой ядолюбивый?! – парировал маг. – Придется обходиться тем, что есть.

– Ума не приложу, чем один яд лучше другого! – недовольно проворчал эльф.

Прошел час, лихорадка усилилась. Временами Торрер стал впадать в забытье, приборматывая нечто замысловатое на родном языке. Терри на мгновение прислушался, покачал головой и быстро отошел в сторону.

– Бэх, – вполголоса попросил Айвен, когда стало ясно, что питье не помогло. – Посмотри нашего великого и ужасного, а? Помрет ведь.

Девушка кивнула. Если бы у нее было побольше сил, она бы и сама давно это предложила. А так… Раньше эликсиры Айвена помогали. По крайней мере, в трех случаях из пяти.

Подойдя к эльфу, она опустилась на колени и сжала в руке медальон.

О Темес, Воин Со Сверкающим Мечом, услышь меня, даруй мне частицу своей божественной силы!

Жрецы Темеса успешно справлялись с ранами, полученными на поле боя. Но яд… Окажись рядом храм Ашшарат, богини любви и покровительницы всего живого, Бэх, не задумываясь, попросила бы ее о помощи. Однако сейчас она могла надеяться лишь на себя и своего бога.

И только он и она знали, чего ей это стоило.

Позволь мне очистить кровь эльфа от скверны, и да не станет сей воин легкой добычей Пожирательницы Душ!

После каждой такой молитвы она чувствовала себя измотанной, выжатой, опустошенной. Сила бога… Проходя через тело жреца, она забирала и его собственные силы.

А ведь зачастую сразу после этого ей приходилось вступать в новый бой.

Даруй ему отдых и покой по эту сторону Грани, даруй ему свое благословение, ибо в честном бою получены его раны!

Иногда она ощущала сильное присутствие Темеса – казалось, бог спустился с небес, чтобы взглянуть в глаза тому, за кого она молилась.

У жрецов не принято обсуждать эти вещи между собой, но она слышала, что служители Ашшарат после каждой молитвы во исцеление ощущают себя помолодевшими, словно окунувшимися в живительный источник своей богини.

О Бессмертный Воитель, пусть затянутся раны страждущего, пусть придет покой на смену боли, пусть исцелится душа его и тело его!

Она же, обращаясь за помощью к Темесу, чувствовала в крови слепое бешенство боя, ярость берсеркера. А потом лишь пустоту и горький вкус на губах.

Рана Торрера постепенно затягивалась, синева на лице отступала.

Благодарю тебя, о Небесный Рыцарь. Он будет добрым воином, сражающимся во славу твою. Ибо разве не прибавляет каждый воитель свою силу к твоей, свою душу к твоей, свою славу к твоей?!

Бэх чувствовала, что устала, очень устала. Однако молитва подействовала: лихорадка нехотя отступала, недовольно цепляясь за Торрера своими липкими пальцами.

Жрица вздохнула и положила прохладную ладонь на лоб спасенного ею эльфа. Не прошло и минуты, как тело Торрера расслабилось, он улыбнулся во сне и повернулся на правый бок.

– Ну вот и все! И после этого вы еще будете говорить, что они нас так, попугать хотели?!

Бэх с трудом поднялась на ноги и, пошатываясь, добралась до своего расстеленного плаща. Через мгновение девушка спала.

– Ужин готов, – вполголоса объявил Макобер, успевший вымыть котелок и сотворить в нем весьма аппетитное варево.