Паутина лжи (СИ)

– А к чему ты вспомнил это сейчас? Или лучший способ защиты - нападение?

– Не угадала, Юль. Я не нападаю. Нападаешь ты. И делаешь сейчас то же самое, что тогда. Ты ведь не выяснила ничего, не разобралась. Но уже всё решила, назначила виновных. Меня казнила, себя помиловала.

– Себя я тоже казнила. И да, лучше бы ты ушёл тогда. Это с тех времён ты и начал изменять? – смотрю на него сквозь слёзы.

– Именно с тех времён, – кривится его лицо. – Один раз меня чёрт попутал. Вот в ту ночь, когда ты на меня вывалила всё дерьмо и ушла. Я нажрался на работе и подвернулась мне тогда другая баба. Хер знает, почему это так не вовремя всплыло сейчас, но было это один раз и больше не повторялось. Вот в ту же ночь я попробовал и понял, что не хочу так. К тебе вернулся. А дальше ты сама всё помнишь.

– Я тебе не верю, – хриплю я.

– Конечно, легче же поверить в то, что ты там себе надумала. Меня обвинить во всём случившемся, так ведь легче, да Юль?

– Зачем ты мне всё это говоришь? – накрывает какой-то чёрной безысходностью.

– А затем, – добивает он. – Хочу, чтобы ты поняла, что не один я виноват. Это ты накрутила себя, не поверила мне, не разобралась…

– А как бы я разобралась, если тебя рядом не было? – кричу в отчаянии. – Ты был “на задании”, в кабаке каком-то. И телефон твой почему-то оказался в руках той самой бабы! А я тут была совсем одна…

– Юля, я с себя ответственности не снимаю, – устало вздыхает он. – Я виноват и мне с этим жить. Но не нужно из меня делать монстра и лжеца.

– А кто ты есть, если ты столько лет врал мне? Изменил и молчал? Какая разница, когда это случилось!

– Если для тебя разницы нет, то я умываю руки, – психует он.

– И что это теперь уже изменит? Что?

– Ты права, – сдувается он. – Изменить ничего нельзя. Но нужно решить, как нам жить дальше.

– А если я вообще жить не хочу? Совсем? Ты это понимаешь? – шепчу в отчаянии.

– Понимаю, Юль. И поэтому считаю, что тебе пока не нужно ребёнка. Не получится заменить потерю, понимаешь? Нам это всё нужно пережить, перестрадать, а потом уже думать, что дальше делать. Решим усыновить кого-то, значит, усыновим.

– Нет, ты не понимаешь, – хватаюсь за голову. – Мне не нужен другой ребёнок. Мне нужен этот. Ты же не видел её. Она такая маленькая, крошечная, я не могу её бросить. Я её уже полюбила, – начинаю рыдать.

– Юль, – кривится Данил.

Вижу, он меня совсем не понимает. Думает, что я не в себе. Может так и есть, но это моя единственная надежда.

– Даня, если мне её не отдадут, это как снова потерять ребёнка. Она же для меня уже стала родной.

Данил отворачивается. Я понимаю, что бесполезно. Ему не понять мои чувства, и я зря сейчас стараюсь.

Внутри меня растёт ледяной ком.

– Я поняла тебя, – застываю вдруг камнем. – Тебе не нужен чужой ребёнок. Хорошо, иди. Я что-то другое придумаю, – шепчу онемевшими губами.

– Юля, тебя выписывают через пару дней. Я узнавал. Давай ты приедешь домой и тогда мы решим, что делать.

– Я не поеду домой. Я там чокнусь. Там детские вещи, кроватка… Я из окна там выйду.

– Юль, не дури. Я всё уберу и рядом буду, – пытается взять меня за руку, но я выдёргиваю руку.

– Не смей ничего трогать! – смотрю на него с ненавистью. – Понял? Не смей прикасаться ни к чему! И тебя я видеть вообще не хочу. Уходи, – отворачиваюсь, накрываюсь одеялом с головой.

Через пару минут слышу удаляющиеся шаги и звук захлопнувшейся двери.

Глава 6.

Долго я рыдаю, пытаясь найти хоть какую-то точку опоры, выход из ситуации. Надо узнать, каковы шансы усыновить ребёнка самой.

Думаю, невысокие. Ведь одновременно работать и ухаживать за малышкой я никак не смогу, а другого источника дохода у меня нет.

Как уговорить Данила помочь мне? И что вообще делать с нашей семьёй? Если предположить, что он сказал правду, и измена эта действительно давняя, что это меняет?

А ничего. Даже если так, это не отменяет того факта, что измена была. И она разрушила наш брак, пусть и не сразу. Но самое страшное – она унесла жизнь нашей малышки.

Как это забыть? Невозможно! Мне теперь каждый взгляд на мужа напоминает о той ночи, когда мне так нужна была поддержка, защита, его плечо, а я была одна, пока он тягался непонятно где и с кем. Да неважно, что он, главное, рядом его не было! И простить этого я не смогу.

Да, в чём-то мы виноваты оба. Не так уж крепок оказался наш брак, и слишком болезненно это всё ударило по мне как раз потому, что душой я чувствовала неладное, не была на сто процентов уверена в муже.

Но теперь уже какой смысл искать виновных, исправить ведь ничего нельзя.

И самое разумное в нашей ситуации – просто разойтись и не топить друг друга во взаимных претензиях и обидах. Я бы так и поступила, если бы не та маленькая девочка, которая сейчас лежит совершенно одна, никому не нужная, брошенная, одинокая.