Паутина миров(СИ)

Молния сверкнула ослепительной вспышкой и яркой изломанной стрелой вонзилась в раскачивающееся основание смерча. Воронка раскололась на две части, и стала расходиться.

Ба-бах! - громыхнул гром.

Четверо зрителей застыли заворожённые в проёме двери, когда следующая молния ударила в высокую яблоню на Ларискином участке. Земля вспучилась сначала, а потом прорвала огненным нарывом. Из образовавшейся трещины повалил дым, и вырвалось пламя. Тела людей обдало жаром, женщины взвизгнули, и отпрянули назад. Васька громко выругался, и побежал в дом, чтобы выпить. Трещина расширялась, и в следующий миг из недр земли толчками, медленно и тягуче, будто сбежавшее пасхальное тесто, поползла раскалённая лава. Она дрожала и пучилась, выстреливая пылающими комьями, выплёвывая из глубин своих горящие камни, и разбрасывая расплавленную породу.

Магма приближалась к дому. Настя убежала к мужу за выпивкой, Лариса вцепилась в руку Ранецкого, и громко молилась, а Сашка смотрел на пылающее тесто мантии, и очень надеялся, что всё это лишь галлюцинация, насланная на него Чёрной курицей.

К тому времени пошёл дождь. Ливень, превратившийся в стену воды, шипел, падая на раскалённую лаву, образовавшийся пар заполнил всё пространство, превратив Ларискин участок в баню, однако дождь остановил движение магмы.

Пар исчез под натиском ливня, видимость слегка улучшилась, и Алекс, сквозь пелену поредевшего дождя увидел, как Блошиное озеро выходит из берегов. Вода прибывала стремительно. Её было так много, что она, не умещаясь в отведённые природой объёмы, бурлила и клокотала в чаше водоёма, вздымалась вверх до самых деревьев, закручивалась пенными бурунами в огромные водовороты, и, наконец, сформировав огромную приливную волну, понеслась на Глуховку.

Бежать было некуда, да и бессмысленно, однако Алекс, пытаясь рассуждать логически, пришёл к выводу, что, если смерч, извержение и цунами - всего лишь куриный глюк, то действовать против него надо соответственно, по-глючинному. Необходимо закрыть окна, задвинуть ставни и затворить дверь. Далее - налить, и выпить. А потом - ждать. Всё!

Ранецкий оглянулся, и увидел своих друзей, обречённо глядящих в сторону Блошинки. События развивались так быстро, что не успевали осмысляться. Алекс понял вдруг, что от него чего-то ждут. Все трое. Ждут действий. Ждут противодействий. Ждут спасения. Именно об этом он прочёл в трёх парах глаз, устремлённых на него.

- Короче...

Лариса прильнула к Сашке.

Настя попыталась сделать то же самое.

Васька нахмурился.

Тогда Ранецкий изложил свой план.

- А это поможет? - усомнилась Анастасия Романовна.

Лариска так сверкнула очами, что платье в горошек чуть не вспыхнуло.

- Кому не нравится, может уходить! - выкрикнула она.

- Да я так, ничего... - стала оправдываться Настя.

- Девочки, не ссорьтесь! - попросил Василий, и уточнил у Алекса. - То есть, мы закрываемся, и пьём? Я тебя правильно понял?

- Да, - Алекс кивнул. - Если только у кого-то нет других вариантов.

- Нету! - хором ответили друзья по несчастью.

- Тогда, запираем всё, что можно. Наливаем. И пьём.

- Вперёд! - заорал Василий.

- Банзай! - подтвердил Сашка.

Снаружи раздавались частые раскаты грома. Порывы ветра проникали сквозь неплотность ставен, и шевелили занавески. Приливные волны бились о стены, дом вздрагивал, мебель подпрыгивала, а пламя свечи нервно подрагивало в темноте.

Вся компания расположилась в центре комнаты, подальше от стен. Пили вино и брагу, закусывали, чем бог послал, и много курили. Разговор не клеился. Алексу было стыдно, Анастасии, судя по всему, тоже, и они, прильнув к своим половинкам, покорно молчали.

На стене тикали часы, волкодав спал у входной двери, пушистый кот пристроился у хозяйки на коленях. Наступил период ожидания.

Ранецкий задремал, и ему приснился сон из другой жизни. Он увидел речку, извилистой голубой лентой струящуюся от горизонта до горизонта. На восток простиралась степь с пологими холмами, укрытая ковром зеленеющих трав. На запад возвышалась стена непроходимого леса с вековыми деревьями и густым подлеском. А на севере, на правом берегу реки, сразу за цепью приземистых холмов, полыхал огонь пожарища. Чёрный дым застилал солнце. Огромные языки пламени обжигали небеса. Степь выгорела до самой реки.

В южном направлении, окружённая конными разъездами, устало брела длинная вереница пленных, связанная одной бесконечной верёвкой. Вооружённые всадники зорко охраняли живой товар. Слышались разудалые окрики конвойных и свист кожаных плетей, а сквозь смех пьяных победителей раздавались крики боли и безнадёжный плач проигравших.

Солнце клонилось к ночи, когда скорбный караван остановился. Молодых мужчин и женщин отогнали в сторону, и велели лечь лицом в землю. Из оставшегося полона отделили сильных детей, и погнали их к лежащим вниз лицом. А далее налётчики приступили к расправе: стариков, детей, больных и раненых начали безжалостно убивать. Их рубили мечами, кололи копьями и резали ножами, как скотину на бойне. Стон и плач стоял над степью. Крики и вопли неслись к небесам. Хула и проклятье воздавались богам...