Паутина противостояния

— Обычно контрабандисты покидают Тайный Город через «Транс Портал», — рассказал Сантьяга, задумчиво разглядывая бокал с коньяком, — а Косар побоялся, что мы введем запрет на перемещения, и объявил, что берет отпуск. Отправился на Коста Флибустьер, а уже оттуда с помощью собственного артефакта межконтинентального перехода достиг Гарварда. Это было неожиданно…

— Пытаетесь себя утешить?

— Рассказываю, как было дело.

— А затем последовала ошибка с Мананом! Вы были обязаны установить за контрабандистами тотальное наблюдение! Подслушивать каждый их разговор! Даже песенки, что они поют в ванной!

— Не сомневаюсь, Ярга поступил бы именно так.

— Да! Мой господин знает, как вести дела.

— Я ожидал, что исчезновение Косара сделает контрабандистов более осмотрительными.

Схинки наполнил опустевший стакан.

— И все-таки, комиссар, вы не столь принципиальны, каким хотите казаться.

* * *

— Грим!

Наемник припарковал машину не в охраняемом дворе «Транс Портала»,[1] а на улице — дело-то плевое, за два-три часа обернуться можно, так что ничего с «Туарегом» не случится. Припарковал, вышел из салона, прихватив темно-синий рюкзак со снаряжением, и услышал:

— Грим!

Резко обернулся, а в следующий миг на его лице появилось странное выражение: смесь радости с настороженностью.

— Лая? Ты зачем здесь?

Девушка, одетая в зеленые брюки с накладными карманами, ботинки, футболку и короткую куртку, остановилась в шаге от друга и удивленно вскинула брови:

— Ты мне не рад?

Грим знал и этот взгляд, и этот тон. Другого ответа, кроме: «Ты же знаешь, что очень рад!» — девушка принимать не собиралась.

— Ты же знаешь, что очень рад!

— То-то! — Лая подошла, привстала на цыпочки и поцеловала Грима в щеку. — Я с тобой.

— Зачем?

Вопрос вырвался сам собой, невольно. Шаса была неплохим магом, могла помочь в работе или просто подстраховать, однако до сих пор Лая ни разу не предлагала себя в качестве напарника.

— Я все обдумала и пришла к выводу, что контракт опаснее, чем говорит Манан, — спокойно произнесла девушка. — Он бы не нанял тебя, не будь вероятность гибели ниже пятидесяти процентов.

— Я наемник, — напомнил Грим. — Опасные дела — мой профиль.

Без бахвальства напомнил, буднично, рисоваться перед девушкой ему было не с руки — она и так все знала.

— Два ствола лучше, чем один. И два мага лучше, чем один.

В отличие от Лаи, Грима можно было назвать магом с большой натяжкой: элементарный морок, ограниченный дар внушения да развитое чувство опасности — ничем другим чел похвастаться не мог.

— Я больше по артефактам, ты же знаешь…

— Именно поэтому я должна быть рядом, — твердо произнесла девушка. — И не спорь, все решено. Что у тебя в рюкзаке?

— Э-э… прихватил на всякий случай, — Гриму стало неловко: отправляется на пару часов, а набрал с собой артефактов, будто на небольшую войну. — И еще товар, что твой отец передал.

Приготовленный Мананом сверток занимал половину рюкзака.

— Хорошо, — одобрила девушка, разглядывая снаряжение друга. — Учитывая, что задание придумал Манан, лишние артефакты не помешают. — Достала из кармана зазвонивший мобильный, посмотрела на экран и поморщилась: — Помяни черта… — Надавила на кнопку ответа: — Я слушаю, Манан!

— Ты где?

— Не твое дело.

— Как раз мое! Ты должна быть у тети Камиры. Сегодня день рождения маленькой Хирины, и ты обещала…

— Я буду у них часа через три.

— Что?

— Манан, ты прекрасно слышал, что я сказала, — холодно ответила девушка. — Я помню о тете Камире и буду у нее часа через три.

— Где ты?

— Я уже говорила: не твое дело!

— Ты с ним? — выдохнул потрясенный догадкой Турчи.

— Не важно!

— Лая, остановись! Ни в коем случае…

Девушка отключила телефон и кивнула на особняк «Транс Портал»:

— Все, можно идти.

— Спасибо, — тихо сказал Грим.

— Пожалуйста! — зло бросила Катарина.

В глазах Тео Луминара полыхнули молнии, но масан сдержался, повторил чуть более хрипло, но не сбиваясь на крик:

— Спасибо, что приняла участие в совещании, но я считаю твой план чересчур опасным. Перезвони контрагенту и перенеси встречу на десять вечера.

— И не подумаю!

— Не слишком ли много ты на себя берешь, человское отродье?

— Не больше тебя, ночной горшок.