Паутина

— Гарри, я… — она до боли сжимала его руку, но, видимо, не осознавала этого.

— Скажи. Я должен это услышать, — голос был слабым, но на лице — решимость, хорошо знакомая Гермионе.

— Гарри, Джинни… она… она…

— А Рон? — Гарри лишь кивнул, понимая, как ей трудно это сказать. Наверное, уже не раз за эти дни она произносила эти слова. Но перед безжалостными — безжалостными к себе — зелеными глазами сказать это не смогла.

— Он поправляется, — Гермиона отвела взгляд, лишь ощущая его горячую руку.

— Сколько прошло дней?

— Шесть… — она не понимала, почему он спрашивает о чем-то постороннем, о неважном. — Гарри…

— Не надо, — он вытянул свою руку из ее ладоней, отвернул голову, словно отгораживаясь от нее.

— Гарри, я прошу тебя…

— Я хочу побыть один, — глухо попросил он.

— Нет, — твердо произнесла Гермиона и, уже не боясь причинить ему боль, повернула его к себе. — Не смей! Слышишь? Не смей отворачиваться! Я тебе не позволю.

— Ты не понимаешь… — все-таки слезы мелькнули в его глазах.

— Я не понимаю? Я не понимаю, да? Ты думаешь, тебе одному плохо? — ей было наплевать, что он только очнулся, ей просто необходимо было втолковать ему, как он был ей нужен. — Я шесть дней молилась, чтобы Рон и ты выжили, чтобы ты к нам вернулся! Ты думаешь, легко было все эти дни жить, зная, что Джинни нет, Рон стал оборотнем, а ты можешь уже никогда не очнуться?! Я себя почти на части разорвала, не зная, о ком больше беспокоиться! Я смотрела в глаза твоим и своим детям! Я говорила твоим детям о том, что они почти сироты! Я говорила Розе и Хьюго о том, что их отец при смерти, а их тетя погибла! А ты мне теперь говоришь, что я не понимаю?!

Гермиона заплакала, уже стоя на ногах возле его кровати. Гарри дернулся в ее сторону и почти сел, не чувствуя боли в груди. Она обняла его, уткнувшись заплаканным лицом в его плечо.

— Я больше не могу быть одна со всем этим, понимаешь? Ты не можешь оставить меня. И сам ты не можешь быть один, наедине с этим, — лихорадочно шептала она ему на ухо, гладя по волосам. — Мы должны быть вместе и вместе пережить. Я не справлюсь без тебя. И дети твои не справятся без тебя. Ты нужен им. Не отдаляйся от нас.

— Прости… — он чуть отстранился и сморщился. Гермиона помогла ему лечь. — Просто…

— Молчи, не надо, — вспышка гнева прошла, и она уже жалела, что накричала на него, ведь так долго ждала, что он очнется. — Я знаю. Просто за эти дни я так устала…

— Расскажи мне. Все расскажи.

— Нет, тебе надо отдыхать, — помотала головой Гермиона, поправляя одеяло. — Ты должен набраться сил. Я буду с тобой.

— Нет, я должен знать…

— Я тебе все расскажу, но потом. Обещаю, — женщина погладила его по впалой щеке. — Ты жив, ты здесь. Мы это выдержим, вместе. Но для этого ты должен поправиться.

Гарри сдался, поддавшись ласке и теплу ее руки. Закрыл глаза и почти сразу провалился в сон, хотя и во сне ноющая боль не оставляла его ни на минуту. Но это был сон, а не калейдоскоп страшных картинок, что мучил его столько времени. Это был сон, а не ад, который, казалось, теперь навсегда поселился в его жизни.

Глава 4. Джинни Поттер

Утром в субботу выглянуло холодное, осеннее солнце, осветив окрестности замка, заглянув в каждое окно на восточной стороне Хогвартса.

Она еще не успела проснуться, как в комнату ворвался Альбус, а за ним вошел Джеймс. Брат устало улыбался.

— Поднимайся. Сейчас же! — Альбус запрыгнул на ее кровать. — Мы едем к папе!

— К папе? — Лили подскочила, понимая, что не зря выглянуло сегодня солнце. — Он очнулся? Правда?!

Братья рассмеялись — впервые за эти дни. Рассмеялись, как раньше, когда еще была жива мама. Как раньше, когда все вместе ощущали волну счастья. Как раньше, когда мама была с ними. Наверное, она и сейчас была с ними — иначе они не смогли бы так смеяться.

Они даже не пошли на завтрак. Лили собралась за пять минут, они побежали в кабинет директора, где их ожидал Тедди Люпин. Вчетвером, с просьбами передавать отцу приветы и пожелания скорейшего выздоровления, они по очереди исчезали в камине, чтобы собраться в холле больницы Святого Мунго.

Первое, что они испытали, — легкий шок, когда к ним бросились журналисты, задавая миллионы вопросов, на которые они бы не стали отвечать, даже если бы смогли. Несколько министерских работников тут же оттеснили прессу от детей, и Тедди поспешно протолкнул Поттеров в дверь.

На втором этаже было тихо и пусто. Люпин проводил троих детей к палате, возле которой стоял мракоборец с палочкой наизготовку.

— Вы проверили — это действительно они? — спросил мужчина, с подозрением глядя на посетителей.

— Конечно, — Люпин отворил дверь и пропустил Поттеров вперед. — Я вас тут подожду.

Ребята оказались в освещенной комнате. Их отец полулежал на кровати, глядя на что-то в его руках.