Пауза

– В чем дело? – полюбопытствовал дроу. – ты же знаешь, что я не причиняю ему вреда. Более того, это все сейчас вообще происходит в твоей голове! Так почему ты отворачиваешься? Посмотри на меня. Ну же! Это твой ум создает для тебя бездну. Он сам дорисовывает боль. Боли – нет. Даже иллюзии боли нет, так зачем отводить глаза?

Столовая рассыпалась, будто кто-то встряхнул калейдоскоп, мигом сменив картинку… Мы стояли в ночном саду под ветвями неизвестных деревьев, с которых облетал розовый цвет. Только вместо дроу передо мной стоял Дэвлин. Ветер трепал выбившиеся из хвоста смоляные пряди, и запутывал в них лепестки цвета вечерней зори. Он смотрел мне в глаза и тепло улыбался, чего на самом деле не делал никогда в жизни. А потом притянул к себе, дотронулся губами до лба, да так и замер.

– Я больше никуда тебя не отпущу, – выдохнул он, – я хочу, чтобы ты была со мной всегда.

Я отпрянула, уставившись ему в лицо – точь в точь. Вот же паскудство…

Тогда Дэвлин снова мягко улыбнулся, таки не разжимая рук.

– Я люблю тебя, Крис. Прости, если мне понадобилось слишком много времени, чтоб это понять.

– Хватит! – рявкнула я, чувствуя, что из глаз потекли непрошенные злые слезы. –Больной ублюдок! Да как ты вообще смеешь?!

– Ты же знаешь, что это иллюзия, – покачал головой призрак, – этого нет, ты прекрасно знаешь, что этого нет, что тогда выводит тебя из равновесия? Ты же сейчас стоишь посреди коридора, а это только то, что ты сама желала бы видеть. Желание… А что если мы скользнем в сторону страха?

Ветер усилился, плеснув мне в лицо целую горсть лепестков, заставив на миг прикрыть глаза. А потом картинка снова сменилась, да так, что я невольно вскрикнула.

Теперь с ветви дерева свешивались цепи, такие же, как в недавней камере, и на сей раз Дэвлин, раздетый по пояс, был пленником.

– Помоги… – выдохнули окровавленные разбитые губы, когда помолодевший Орен Берс размахнулся плетью и с отвратительным влажным шлепком содрал очередную полосу бронзовой кожи.

Я кинулась к нему, но чьи-то пальцы, вцепившееся в мое плечо мертвой хваткой, удержали на месте.

– Крис, – очень медленно и спокойно проговорил Скримджой, – включи, наконец, голову. Этого – нет. Это всего лишь твой страх. Перестань его чувствовать. Сейчас.

Свист рассекаемого кожаным хлыстом воздуха, хлюпающий звук лопнувшей кожи, приглушенный стон, брызги крови.

– Прекрати это немедленно! – потребовала я.

– Так ничего и не происходит. Что прекратить? Ну, подумай сама. Что это за сад? Как ты могла здесь очутиться, а? А Берс, он же мертв. Не придумывай причину, чтобы чувствовать боль. Ну! Давай!

Это не Дэвлин, повторяла я себе, не он. Это морок. Морок, который нарочно принял это обличие, чтобы поиздеваться. Бездна! На смену ужасу пришла обжигающая злоба на того, кто посмел показывать мне подобное.

– Да… – проговорил темный. – Да, вот так, еще…

Сад начал блекнуть, а фигура в цепях оказалась внезапно обычным огородным пугалом. Берс же превратился в воткнутый в землю шест с надетым на него перевернутым кувшином с намалеванными глазами да ухмылкой.

– Неплохо, это все еще неправда, но ты смогла изменить отношение к тому, что видишь. Еще! Злость, это прекрасно.

Я потопала ногой, и земля, поросшая мягкой на вид травой, внезапно оказалась твердой, как камень. Потому что это и есть камень. Мы стоим в коридоре. Сада – нет.

Реальность текла и менялась, будто следуя за сменой моего настроения, в один момент взошло солнце, тут же, впрочем, затянувшееся черными жирными пятнами дыма. Вместо деревьев поднялись останки полуразрушенных домов.

Зараженный Хаосом город.

Центральное дерево засохло, а вместо набитой соломой куклы в цепях висела Клэр. Женщина, которая только что смеялась над тем, как ловко она подстроила смерть Эрика. И упивалась моим полубезумным отчаянием.

Вновь оживший Орен Берс, ни говоря ни слова, с насмешливым поклоном протянул мне свою плеть.

– Что б ты ни сделала! – хохотала безумная некромантка. – Ты никогда его не вернешь! Я забрала его у тебя! О! Ему было так больно! А ведь он так любил жизнь, был таким жадным до удовольствий, торопился жить. Прям как чувствовал, а?

И я ударила ее.

С размаху, с оттяжкой, желая рассечь мышцы до самых костей, желая видеть ее кровь. Еще. И еще. Свист. Вопль. Шлепок. Брызги алого. Вопль. Свист…

…А потом все исчезло, я стояла посреди гостиной Скримджоя и со всех сил колотила его кулаками в грудь. Темный эльф улыбался криво. Скримджой налил в два бокала красного сладкого вина. Я не стала отказываться, бессмысленно тратить силы на демонстративные жесты, я уже говорила, да? Наоборот, жестами показала лить до краев.

– Ну? Что я тебе говорил? Твоя бездна – в твоей голове. И эта женщина в конце… Сдается мне, что ты ободрала бы все мясо с ее костей, дай я тебе больше времени.

– Она заслужила, – мрачно проговорила я, пытаясь пить так, чтобы зубы не стучали о край.

– Чем же?

А и правда, чем же? Она мстила за то, что я участвовала в убийстве ее мужа. Вынужденно, конечно, но разве это оправдание?