Павел I

3 октября. Петербург.Дворцовый бал. – Семейство Лопухиных впервые на придворном ужине. – «У нее были красивые глаза, черные брови и такие же волосы, прекрасные зубы и приятный рот, маленький вздернутый нос». Лицо – «с добрым и ласковым выражением. Она действительно была добра и неспособна пожелать или сделать кому-нибудь злое; но она была не очень умна и без всякого воспитания <…>, без всякой грации в манерах <…>. – Ее влияние выражалось только в испрашиваемых ею милостях <…>. Часто она получала от государя прощение невинных, с которыми он жестоко поступил в момент дурного настроения. Она плакала тогда или капризничала и получала таким образом, что она желала. Государыня, из угождения супругу, обходилась с ней очень хорошо; великие княжны <дочери Павла> ухаживали за ней так, что это неприятно было видеть <…>. Император придал своей страсти и всем ее проявлениям рыцарский характер, почти облагородивший ее <…>. Мадемуазель Лопухина получила Мальтийский орден, это была единственная женщина, которой была предоставлена эта милость <…>. Имя Анны, в котором открыли мистический смысл

Божественной милости, [21]

стало девизом государя <…>. Малиновый цвет, любимый Лопухиной, стал излюбленным цветом государя, а следовательно, и двора. <…> Государь подарил Лопухиной огромный дом на Дворцовой набережной. Он ездил к ней ежедневно два раза в карете, украшенной только Мальтийским крестом и запряженной парой лошадей, в сопровождении лакея, одетого в малиновую ливрею. Он считался в этом экипаже инкогнито, но в действительности всем было известно, что это едет государь <…>. Балы давались часто, чтобы удовлетворить страсть к танцам мадемуазель Лопухиной. Она любила вальсировать, и этот невинный танец, запрещенный до сего времени как неприличный, был введен при дворе. Придворный костюм мешал танцевать Лопухиной <…>, и появился приказ, чтобы дамы в выборе костюма руководились только своим личным вкусом <…>, приказ, которому вся молодежь подчинялась с самым большим удовольствием» ( Головина. С. 214, 211–212).

Через полтора года Павел выдал Лопухину за 22-летнего князя Гагарина: «Государь, находясь у мадемуазель Лопухиной, получил известие о победе Суворова, причем последний прибавлял, что пришлет в скором времени князя Гагарина со знаменами, взятыми у врага, и подробностями этого дела. Это известие вызвало у Лопухиной смущение, которое она напрасно старалась скрыть от государя <…>. Она бросилась к его ногам и призналась ему, что она была знакома с князем Гагариным в Москве, что он был влюблен в нее <…>. – Государь с волнением выслушал это признание и мгновенно решил устроить брак Лопухиной с князем Гагариным» (

Головина. С. 223–225).

Свадьба Анны Петровны и князя Гагарина совершилась в феврале 1800 года. Но это совсем не означало, что государь перестал почитать в ее образе Божественную милость: после переезда в Михайловский замок ей были отведены собственные апартаменты в близости от комнат императора. – После ее ранней смерти (в 1805 году) князь Гагарин, говорят, велел надписать на ее гробнице: Супруге моей и благодетельнице (Греч. С. 155).

«Я находился во дворце, когда князь Гагарин прибыл ко двору, и вынес о нем впечатление как об очень красивом, хотя и невысокого роста человеке. Император тотчас же наградил его орденом, сам привел к его возлюбленной и в течение всего этого дня был искренно доволен и преисполнен гордости от сознания своего, действительно, геройского самопожертвования. И вечером на маленьком дворцовом балу он имел положительно счастливый и довольный вид, с восторгом говорил о своем красивом и счастливом сопернике и представил его многим из нас с видом искреннего добродушия» ( Саблуков. С. 61–62).

«Но прежняя требовательность относительно всего, что касалось службы, была доведена до высшей степени» ( Головина. С. 212).