Павел Третьяков. Купец с душой художника

Остро стоял вопрос с охраной помещений. Установлено круглосуточное дежурство в определенном месте, у радио. Наружная охрана – сторожа: старушка 73-х лет и другая женщина, без ноги. Часто во время ночной поверки в будке у ворот стояла одна лишь ее протезная нога – становилось жутко.

Добивались и получили военизированную пожарную охрану из шести человек. С этого времени обходы дежуривших совместно с пожарником совершались через каждые два часа как по залам Галереи, так и по двору в любую погоду вокруг всех зданий. Жизнь принимала свои формы и протекала в обстановке большой тревоги. Мы жили в городе, окрестности которого насыщены были дыханием напряженнейшего героического труда для фронта. Мы работали с утра до поздней ночи. Трудно в настоящей, хотя довольно обширной заметке охватить и описать все отрасли нашей большой производственной работы за три с половиной года пребывания в Перми. Это требует особого внимания и, возможно, дальнейшего описания.

Одно надо сказать, что наша работа чередовалась или перебивалась мобилизациями на ту или иную общественную работу, как то: на заготовку дров для Галереи, на постройку новой железнодорожной линии, на стирку и чинку белья для красноармейцев, на огородные работы в 25 километрах от Перми.

Так складывалась наша жизнь. Ни одного дня мы не были в отрыве от фронта. Мысли наши постоянно обращались к нему. Ноябрь. Незабываемые дни. Поздний вечер. Дежурю у радио, слушаю Москву. <…>

Отдушиной для нас было хождение в Почтамт. Он, как в зеркале, отражал жизнь города. Почти всегда людно. По Почтамту можно было наблюдать и передвижение наших войск. В тревожные для Москвы дни он был заполнен прекрасными, высокими, стройными и мужественными сибиряками, которые отправлялись на фронт. Вера, глубокая вера в непобедимость наших русских воинов, в непобедимость нашего Отечества давали силы для жизни.

1 ноября 1944 года, в точный срок, указанный Руководством для реэвакуации, груз Государственной Третьяковской галереи прибыл в Москву.

Мария Колпакчи

Из воспоминаний об открытии музея после войны

И вот этот день настал. 17 мая 1945 года, через восемь дней после объявления мира, Галерея открыла свои двери народу. Это был день большого счастья, также как отмена затемнения в Москве, как несколько позже открытие Эрмитажа в Ленинграде. Открытие Галереи говорило о многом: нет проклятой войны, есть мирная жизнь, радостное наслаждение красотой, созданной талантом нашего народа, стремление к созидательному труду. На вернисаже к нам – сотрудникам, дежурившим в залах и принимавшим наших первых посетителей, – подходили незнакомые люди, обнимали и поздравляли с нашим общим праздником.

Третьяковская галерея

В этот день Галерея принимала имеющих пригласительные билеты. На следующий день она открылась для всех желающих, для всего народа. С ночи встала очередь москвичей у ворот Лаврушинского переулка. Первым в этой очереди был мальчик-пионер, школьник из Краснопресненского района.

Вера Румянцева