Павлов И.П. Полное собрание сочинений. Том 3. Часть 1.

В более поздних фазах после операции становится возможным образование условного раздражителя, но только тогда, когда условный рефлекс вырабатывается как почти совпадающий, т. е. когда безусловный раздражитель следует за условным на расстоянии 3-5 секунд. При малейшем дальнейшем отодвигании последнего от первого условный рефлекс исчезает. Особенно демонстративно положение дела, когда экстирпируется часть проекционного поля кожи. Тогда на одних местах кожи отсталленные, например на 30 секунд, рефлексы хорошо держатся при бодром состоянии собаки, на других же местах при таком же отставлении сейчас же слабнут и исчезают вместе с развитием у собаки сонливости и сна. Кроме того, в ближайшее время после операции удаления части проекционного поля кожи раздражения соответствующих мест кожи, теряя их раннее условное положительное действие, с первого же раза тормозят одновременно с ними производимое условное раздражение других мест кожи, которые не пострадали от операции, причем раздражения недействительных мест не вызывают ориентировочной реакции. Наконец одно раздражение этих мест, продолжаясь даже небольшое время, причиняет сонливость и сон - и очень крепкий - у собак, которые до этого никогда не спали в станке, оставаясь всегда 6одрыми. Теперь все эти факты понять не трудно. После операции при раздражении соответствующих пунктов воспринимающего аппарата или ослабленные операцией клетки, или те, которые то не раздражались совсем при наличии теперь удаленных, то раздражались всегда только вместе с ними, чрезвычайно быстро утомляются даже еще в латентном периоде, вызывая сейчас же торможение и вместе сон, при большем его распространении.

Позволительно сюда же отнести и факт, наблюдавшийся в наших лабораториях в тяжелые годы (1918 и 1919), когда приходилось работать на истощенных, изголодавшихся животных. Даже немного отставленные рефлексы быстро исчезали, вызывая сон, так что дальнейшая работа над ними делалась невозможной (опыты д-ров Н. А. Подкопаева, О. С. Розенталя и Ю. П. Фролова). Очевидно, общее истощение в особенности резко сказывалось на нервных клетках больших полушарий.

Подобным же образом можно было бы понимать ранее упомянутый факт, что очень живые, подвижные на свободе, возбудимые собаки особенно легко впадают в сон при обстановке наших опытов. Можно принимать, что живость, суетливость этих собак происходит таким образом, что при их легкой возбудимости быстро наступает истощение данного раздражаемого пункта, влекущее за собой торможение, которое индуцирует общее возбуждение. Это возбуждение, заставляя животное двигаться, таким образом подставляет другие клетки под новые раздражители, чем и предупреждается на свойоде сильное развитие и распространение торможения - сон. При невозможности быть этому в станке, при неизбежном однообразии как внешних, так и внутренних раздражений, естественно, у таких собак с их слабой нервной системой наступает очень быстро сон.

Вероятно, так же можно бы понимать и временно наступающее предварительное возбуждение, при действии снотворных раздражений на животное, во время бодрого состояния, именно как средство избежать неурочный, неуместный сон, подставляя животное под новые раздражения или частью производя их в себе актами движения.

После того как мы видели, что при хорошо развитом запахдывающем рефлексе условный раздражитель, действуя на дремлющее или уснувшее животное, вместе с пробуждением его дает условный эффект непосредственно, без недеятельной фазы, естественно было нам изменить наш взгляд на так называемое нами растормаживание условных рефлексов. Конечно, растормаживание есть очевидный и важный факт, когда внутреннее торможение, и хорошо уже выработанное, сразу исчезает под влиянием какого-либо постороннего раздражителя. Но его возможное понимание, по аналогии с торможением условного раздражения посторонними раздражителями (внешнее торможение), как торможение торможения очень бы усложняло и без того чрезвычайно сложные нервные отношеперь ему можно дать более простое объяснение. Как и в только что упомянутом случае исчезания торможения вместе со сном, всегда можно представлять себе, что новый иррадиирующий раздражитель устраняет торможение, как он рассеивает сон, дробным явлением которого по нашему анализу оказывается торможение.

После всего изложенного, раз мы принимаем парциальность, раздробленность сна в больших полушариях, явления человеческого гипноза, вообще говоря, становятся понятными, имея в виду большую расчлененность и сложность больших полушарии человека.