Pavor Nocturnus

Необычно видеть выражение ужаса на лицах бандитов. Многие без сожалений душили, резали, насиловали своих жертв. Сейчас прижались к решеткам камер. Стучали по прутьям, просили прекратить пытку. Убитые ими девушки и молодые женщины кричали, молили с мыслями об утрате своих жизней. Эта горевала за другого человека.

Сострадание задевало окружающих. Всех, у кого в глубине души еще осталась часть человеческого. Им не заразился только один. Увы, жизнь калечит каждого по-своему.

Крошки камней и засохшей еды впивались в нежную кожу коленей. Роза Иствуд не чувствовала боли. Не поднималась. Устремила взгляд на своего мужа. Шепот. Тонкие губы шевелились, повторяя заученный текст. Ладони сжали друг друга с боков. Последняя отчаянная попытка исправить, повлиять на неподвластное никому: молитва. Она будто поклонялась каменному изваянию, потому что Мэд Кэптив был неподвижен. Даже пустой безжалостный взгляд покоился.

Через 5 секунд правое плечо подскочило вверх и вперед, потянув остальную часть конечности. Голова завалилась на бок и плавно возвратилась в вертикальное положение. Снова затишье. Не дышал. Повезло заметить: зрачки расширились на полсекунды, как вспышка, радужка исчезла в тот момент.

— Роза. Люб-лю…

Губы изогнулись 4 раза, сходясь к центру в круг и растягиваясь вширь. Неловко, как будто после онемения. Зубы крепко стиснуты, поскрипывали при трении. Потому звук получился неясным, натужным, измученным. Но тон голоса неожиданно мягкий, тревожный. Слова имели такой сюрреалистичный смысл, что их можно было принять за слуховую галлюцинацию.

Гулкий удар подошвы о пол. Тишина. Еще один. И так 4 раза. Выбрасывал вперед половину туловища, а потом выжидал 1–2 секунды. Будто на это время полностью терял силы и копил их. Мэд Кэптив смотрел на супругу непрерывно. Встал вплотную к решетке. В глазах не просто осознанность, а тоска, жалость. Слезы! Дрожащая рука медленно проскользнула между прутьев. Ладонь направлена вверх, пальцы прижаты друг к другу, большой противопоставлен остальным. Намерение помочь подняться? Что за странная метаморфоза?

Утопающий цепляется за любую соломинку. Даже пропитанную ядом. Ведь надежда на спасение не покидает человека до момента смерти. Роза Иствуд пересилила оцепенение. Шумно вздохнула. Задышала часто, будто слова и жест мужа вывели ее из коматозного состояния. Глаза слезились теперь из-за другой эмоции. Она напоминала щенка, которого хозяин игнорировал в качестве наказания. А сейчас протянул теплую руку. Женщина ответила тем же. Я сделал шаг, чтоб остановить необдуманное действие. Ждал этого от Пятого, потому что он был ближе, но он тоже удивленно наблюдал за событием.

Мэд Кэптив одернул руку. Всего на 3–4 сантиметра назад. Сжал кисть в кулак так, что костяшки хрустнули по очереди, и убрал его внутрь камеры заключения. Скосил голову на бок и вонзился зубами в прут решетки. Мы все зажмурились от страшного, раздражающего слух звона. После моргания лицо заключенного вернуло привычный для меня вид: дерзкий беспечный взгляд, оскал, слюна текла по металлу, из горла слышался слабый хриплый рык.

Краткая вспышка сознания в его безумии прошла.

— Поверила? — засмеялся он, прервав облизывание поверхности. — Он тебя не слышит, он не придет. Я лучше, я сильнее. Ты права: он мертв!

Удара не случилось. Я был уверен: Роза Иствуд без раздумий согласилась бы, если бы он ознаменовал излечение разума ее мужа. Реальность причинила боль сильнее физической. Прикрыла рот ладонью, выпустив жалобный стон, и вырвалась из хватки Пятого. Побежала по коридору. Одна туфля спала со ступни, осталась возле нас. Из-за этого женщина падала, разбивая колени до крови. Скинула вторую. Босые ступни отпечатывали грязь, все выделения обитавших здесь животных.

Осознание пришло в виде укола головной боли в области виска: Мэд Кэптив мертв. Человек, который знал его другим, подтвердил это. Чем же я занимаюсь? Пытаюсь вести осмысленный разговор с остатком человека, с физической оболочкой, бесполезной без психической части. Такой же результат будет от допроса домашних питомцев похищенных детей.

Сегодняшний день пронесся в памяти отрывками, быстро сменяющимися по кругу. Калейдоскоп с тяжелыми картинами. Дом семейства Дроговичей. Главный вход в офис полиции. Разговор в моем кабинете. Сектор А камер заключения. Алекса, Роуч, Роза Иствуд… Затошнило. Скольких ты, Мэд Кэптив, или твои проклятые сообщники лишили смысла жизни?

Вспомнился недавний сон. Алисия… Он говорил вчера, что заберет ее, а сегодня пропала Владислава. Слишком близко. Как физически, так и духовно. А я трачу время зря.

Я не позволю лишить смысла жизни и меня. Если требуется, я использую жестокий, но действенный способ узнать правду…