Печать бога (СИ)

   Сегодня день скорби, подумал командор, отвлекаясь от тягостных размышлений. Тела погибших в Башне Святого Ведовства требуют захоронения до заката, дабы их бессмертные души присоединились к умершим праведникам. Полдень давно миновал, в Соборе Трёх Богов началась отходная служба. Надо поторопиться, чтобы успеть на горестное мероприятие. Похороны диктовали определённые условия участникам мероприятия: одежда должна быть скромной, поведение не вызывающим, желательно обильное проливание слёз по умершему. Кликнув помощников, ди Вижен переоделся в сутану из чёрного бархата, отороченную по краям золотыми и серебряными крестиками, взял в руки церемониальные чётки из чёрного жемчуга и томик молитвенника в золочёной обложке. Хорошенько подумав, он позвал на чердак брата Игнатия, специалиста по связи с духами, проще говоря, монаха-связиста.

   Брат Игнатий был отшельником, презревшим удовольствия одинокой жизни в лесу ради общего блага человечества, и жил на чердаке почти что затворником. Чердак был оформлен в строгом аскетическом стиле: потолок, прикрытый темно-синим шёлком, имитировал затянутое тучами небо, сквозь которое поблёскивали точки золотых гвоздиков-звёзд; балочные подпорки уподоблялись стволам деревьев, пол устилали зелёные ковры с тонкой бахромой, похожей на траву. Центр чердака занимал круглый плоский камень наподобие стола либо лесного алтаря; на нём были вырезаны имена богов и духов, входящих в свиту бога Гортиила, проводника в царство мёртвых, покровительствующего раскрытию тайного. Впечатление таинственности усиливал змеиный череп в центре каменного стола, напрасно пытающийся проглотить хрустальный шар величиной с человеческую голову, и огромный жертвенный нож с кривым клинком. Помещение освещала единственная свеча, горевшая подле жуткого черепа.

   Брат Игнатий появился как всегда внезапно, деликатно кашлянув под руку ди Вижену. Командор аж подскочил от неожиданности, обернулся и подскочил ещё раз; внешность монаха была под стать его мрачной специализации: кожа казалась желтоватой в неверном свете свечи, торчавшие скулы наводили на мысль о мертвеце, глубоко посаженные глаза были похожи на пустые, заполненные тьмой глазницы. Брат Игнатий смущённо улыбнулся, отчего у ди Вижена зашевелились волосы на затылке.

   - Что вам угодно, командор?

   До пострига брат Игнатий был слугой в хоббичьей харчевне, и повадки у него не изменились с тех безрадостных времён.

   Если святой охотник Давид Адами полагался в основном на собственный разум, то ди Вижен предпочитал дедовские методы добычи сведений, использовавшиеся со дня основания Ордена Карающих.

   - Свяжитесь с духом покойного Вальдена ди Сави и спросите, кто и по чьему наущению убил его.

   Брат Игнатий тотчас приступил к исполнению возложенной миссии. Он устроился за каменным столом, скрестив под собой ноги (как такое у него получается? - удивлялся командор), жестом пригласил ди Вижена сесть напротив. Пыхтя, как южный слонопотам, исполняющий брачный танец на голове поверженного противника, командор уселся на тёплый пол. Брат Игнатий взялся за жертвенный нож.

   - Прошу, вашу руку, командор.

   - Это обязательно? - засомневался в правильности производимых действий ди Вижен.

   - Боюсь, что да. К сожалению, у меня случилось малокровие, а вы человек полнокровный, к тому же, лично знали магистра.

   Зажмурившись, чтобы не смотреть на ужасное членовредительство, ди Вижен протянул руку, почувствовал прикосновение холодных длинных пальцев. Брат Игнатий сделал неощутимый укол кончиком клинка, сдавил холёный палец командора в надежде выдавить хоть каплю крови. Ди Вижен кривился так, будто монах-связист причиняет ему адские муки, терзая его израненное тело. Провозившись с пальцем, брат Игнатий добился желаемого; на отполированную хрустальную поверхность шара упала малюсенькая алая капля и разошлась по ней кляксой. Монах-связист отпустил руку командора, закрыл глаза и зашептал слова старинных молитв, подчиняющих волю духов. Кровь впиталась в шар. Ди Вижен осторожно приоткрыл один глаз, с интересом наблюдая за процессом. Голос брата Игнатия становился громче, отчётливее слышались слова неведомого языка, забытого уже в те далёкие времена, когда человеческая нога ступила на древние земли Лэсатра - так, во всяком случае, любил говаривать о языке сам монах-связист.

   - Абыр, абыр, абырвал! Нервал, нервал, урвал! - исступлённо вещал он, проводя пассы руками над хрустальным шаром. Вдруг из его уст прорезался грудной женский голос, равнодушно сообщивший: - Духовная сеть перегружена. В доступе отказано.

   Руки брата Игнатия бессильно упали, голова свесилась на грудь, недра хрустального шара выплюнули капельку крови прямо в прищуренное око ди Вижена. Командор медленно, прилагая немалые усилия для сохранения равновесия, завалился на спину и выругался, вытираясь.

   - Что-то не так, брат Игнатий? - поинтересовался он, становясь на четвереньки.

   Монах-связист нервно барабанил пальцами по каменной столешнице, презрительно уставившись на средство связи с миром духов. На заднем плане маячил плотный зад командора.