Печать льда

Посмеявшись над самой мыслью, что борода может разгуливать отдельно от магистра, Снерх купил в лавчонке у часовни жертвенный хлеб и приготовил серебряный, чтобы опустить его в чашу для подношений. Потом занял очередь сразу за широкоплечим молодым крестьянином, что прижимал к груди сверток то ли с подарком храму, то ли с купленным на торжище большим копченым рыбцом.

Предположение, что неотесанный крестьянин, явно впервые попавший в Айсу, идет в Кривую часовню к священному пламени с копченым рыбцом, так развеселило Снерха, что он фыркнул. А когда крестьянин недоуменно оглянулся, расхохотался в голос, потому как лицом тот был один в один похож на магистра Фолкера, под началом которого тот же Снерх пару лет назад два месяца обучался натягивать самострел и махать мечом на случай осады Айсы.

На громкий хохот кузнеца начали оборачиваться и стоявшие в очереди три десятка скамских тележников. Мужики были как на подбор: все широкоплечие, все с новенькими попонками на плечах со стальной скобой поперек, чтобы цеплять тележные постромки. За ними оторвались от рассматривания в храмовой лавке памятных безделушек уже подивившиеся на священный огонь скамы. Смешная одежда у них была: свитки-стеганки с короткими рукавами по локоть, словно у сварских лучников, а рубахи, что под свитками, с длинными рукавами, такими, что руку до костяшек пальцев захлестывали. Верно, рубахи эти не только Снерха рассмешили, потому что стражник, что бороду Сардика носил, даже мимо не смог пройти, а уцепился за рукав крайнего из тележников и чуть не до локтя его вздернул.

Вот тут совсем весело стало, потому как обиженный скам закричал что-то по-своему, а скамский говор с айским никогда не спутаешь, слова вроде те же, а изо ртов скамов и айсов по-разному вылетают. Но стражник, наверное, понял выкрикнутое, потому как ударил скама в живот, да не кулаком, а кинжалом! Да так, что тот тут же пламенем поганым занялся.

Тут бы Снерху и бежать обратно к дому, счастливой жене да румяным ребятишкам, но словно окаменел кузнец. Как скамы начали скидывать с плеч попонки да заостренные скобы из них тащить, кузнец еще увидел. Как едва ли не половину паломников залп из самострелов подрубил — тоже. И как Солюс, храмовник часовенный с бородавкой на щеке, любитель копченой птицы и дармовой выпивки, из храма выскочил да от болта, в ухо вошедшего, поганым пламенем заниматься стал — рассмотрел. А больше ничего.

Ни того, как стражники порубили всех скамов у часовни, хотя и многих своих потеряли. Ни того, как кинулись к воротам акробаты с помоста да еще с полсотни торговцев, что уж больно шустры оказались для степенных пузачей. Ни того, как их взяли сверху залпом самострелов стражники, собравшиеся едва ли не со всей слободской стены. Ни того, как полился простой люд с торжища улицами и переулками, как начали захлестывать город ужас и безысходность.

А все почему? Потому что магистр Фолкер, который снес головы спрятанным в сверток мечом двум скамам, на излете зацепил клинком горло кузнеца.

Остаток ночи друзья провели в доме Олфейнов. Орлик безжалостно оторвал брус с дверей, сквозняк взметнул прах Хаклика, но Рина это не смутило. Он уже залечил раны на собственной груди и теперь едва стоял на ногах. Вельт хотел отвести парня к большому ложу, но Рин отказался и прошел в собственную комнату. Орлик опустил мешок с доспехом на скамью и удалился на кухню. Айсил села рядом. Она кусала губы и терла запястья, словно только что избавилась от кандалов.

— Все сладилось, — постарался успокоить ее Рин.

— Надеюсь, — обронила опекунша и вдруг улыбнулась: — А ведь я кое-что уже поняла.

— И что же? — вздохнул Рин.

— Я в той жизни, которую не помню, если и была воином, то не очень уж хорошим. Не была подлинным мастером. Почувствовала, когда сражалась с тобой у казармы.

— Но ведь ты победила меня во всех схватках! — удивился Рин.

— Да, — кивнула Айсил. — Но я как бегун, который перегнал одноногого. Чем же тут гордиться?

— Я одноногий? — не понял Рин.

— Нет, — усмехнулась Айсил. — Ты просто не знаешь, что у тебя две ноги. И пытаешься догонять меня на одной. Но, когда ты узнаешь, тебя не догоню ни я, ни Орлик.

— А Фейр Гальд? — нахмурился Рин.

— Фейр Гальд мастер, — кивнула Айсил. — Пока не знаю какой, но он мастер. Впрочем, недолго ему осталось таиться. Но вместе со всем ужасом, который звучит в нем, в себе, как в воине, он уверен без тени сомнения. Не думаю, что посланники Гардика справились с ним.

— Но Орлик сказал, что Ханк и Чарк очень хорошие бойцы! — воскликнул Рин.

— Он мастер, — качнула головой Айсил и улыбнулась. — И еще что-то, что я пока не пойму.

— А Орлик? — спросил Рин.

— Орлик — настоящий друг, — вздохнула Айсил.

— Как все будет завтра? — спросил Рин.

— Как-нибудь да будет, — пожала плечами опекунша. — Я буду рядом, Орлик будет рядом. Если Фейр будет честен, если ты будешь спокоен, все может получиться.

— Посмотрим, — постарался улыбнуться Рин. — Я ведь «одноногий».

— Считай, что еще две ноги будут стоять рядом в полной готовности, — коснулась его плеча Айсил.