Печать правосудия

Силы возвращались. Штукенция гудела в пол силы. Ни про какие блокираторы я раньше не слышал и уж подавно не видел их. У обычных полицейских таких приспособ быть не могло. Значит меня взяли обники.

– Я успокоился, – сказал я.

– Хорошо.

Подполковник Шумякин ещё раз посмотрел в зеркало и сел передо мной.

Ему было лет под пятьдесят. Он носил серую рубашку, совсем не похожую на офисную, и темно-зеленые штаны. Типичный мужик на остановке. Разве что его взгляд… тут всё было сложнее. Он был спокоен. Мои фокусы его не впечатлили, хотя я был неплох. Ещё немного и ловили бы они меня по всему городу. Так вот Шумякина это совсем не парило. За свою карьеру он повидал многое, таким его не удивишь. Вдобавок он смотрел на всё с пренебрежением. Не только на меня. В зеркало, за которым за нами кто-то наблюдал, будто за рыбками в аквариуме, он кидал такой же пренебрежительный взгляд. Он как бы слал всех нахер и недвусмысленно намекал, что задолбался заниматься тем, чем он занимается. Он хотел на пенсию, а уйти не мог. Выглядел именно так.

– Ты находишься в ОБИНС по Свердловскому, – сказал подполковник.

– И зачем вы напялили на меня мешок, если рассказали куда привезли?

И снова пренебрежительный взгляд на зеркала. Кому-то вставят за самодеятельность и детскую конспирацию.

– Я арестован?

– Пока нет.

– Значит, я могу позвонить?

– Эмм… нет.

– Почему?

– Нам нужно серьезно поговорить.

– Тогда дайте мне адвоката. Вы, кстати, в курсе, что я несовершеннолетний? Моему опекуну уже позвонили?

Шумякин полез в карман за сигаретами. Я попал прямо в точку. Он хоть и выглядел пофигистом, но закон уважал, в какой-то степени. Обники делают стрёмную работу, и чтобы делать её тщательно, им часто приходится закрывать глаза на законы. Слишком много исключений и нюансов. В большинстве своём обинков можно разделить на хороших беззаконников и полных отморозков. Этот относился к первым. Определенные законы чтил.

– Я хочу предложить тебе работу.

… … …

Лейтенант Курочкин вошёл в комнату наблюдения, кивнул оператору и подошёл к стеклу.

– Ого! Это он тебя так?

– Ага.

Курочкин потрогал под левым глазом. Больно. Мелкий засранец испортил ему поход с женой в ресторан.

– Обычный пацан, – сказал оператор и взял в руки пульт. – Сейчас посмотрим.

Курочкин пришёл как раз вовремя. Малолетку осмотрел врач, вколол тому взбодрительное, а оператор Рома нацепил браслет. Майоров подавал первые признаки жизни.

– Быстро очухался, – сказал оператор.

И в правду быстро. Ещё в машине Курочкин со страха поджарил мальца вкрутую. Повезло, что он вообще не крякнул после такого разряда. Никто даже подумать не мог, что он так быстро придёт в себя. И все мягко сказать офигели, когда врач не увидел ничего серьезного. Бойкий малый.

Бойкий, но не более того. Отчего вокруг столько шума?

Засранцев с улицы Курочкин повидал. Лишь в последние пару месяцев Шумякин успокоился и перестал отправлять его на улицы, а раньше каждый день заставлял ходить в патрули. Причем Шумякину было совершенно неважно, куда и зачем. Лишь бы сплавить. И дураку понятно, что подполковник избавлялся от Курочкина, чтобы не посвящать в свои дела.

Беседа Шумякина с малолеткой началась. Курочкин пропустил вступление, потом пацан оживился, вскочил из-за стола, опрокинул стул.

– Стоять!

Курочкин бросил взгляд на пульт в руках оператора. Стрелка напряжения поднялась до одной четверти, браслет осадил мальца на пол.

Шумякин посмотрел в сторону оператора, оператор открутил тумблер обратно, выключил браслет.

– Люблю свою работу! – улыбнулся оператор и посмотрел на Курочкина.

– Ага, – Курочкин ухмыльнулся, глядя на средний палец пацана. – Вот тебе благодарность.

– Ах вот ты как?! – оператор схватил пульт и выкрутил до половины.

– Полегче! – сказал Курочкин.

Он хотел было отобрать пульт, но замер на месте. Челюсть отъехала вниз. Сорок пять процентов мощности блокиратора срубали даже подготовленных бойцов, а малец остался на ногах.

– Не понял, – оператор внимательно посмотрел на пульт, крутанул дальше по часовой.

Теперь стрелка лежала в оранжевой зоне мощности. Ещё не красная, но… Оператор посмотрел на трясущегося парня, почесал бороду, постучал по стрелке пульта и отключил блокиратор.

– Сломался что ли?

– Наверное, – сказал Курочкин и почесал затылок.

… … …

– Что ты несёшь?

Шумякин сморщился, будто услышал скрежет пенопласта по стеклу. Так на него подействовало моё «ты». Пятнадцати минут общения хватило, чтобы кое-что понять. Он нёс лютую дичь! Хотел меня во что-то втянуть. Последнее сказанное выходило за рамки разумного. После такого я не собирался с ним любезничать.

– Ты не знаешь, кто такой печатник? – спросил Шумякин.

– Прекрасно знаю! Но при чём здесь я?!

– Полагаю, у тебя есть способности.

– Какие ещё способности?! Я вообще-то рассеянный! За что вам платят, если вы не догадались хотя бы посмотреть моё школьное дело?!

– И многие из рассеянных, которых ты знаешь, страдали от переизбытка силы?

– А?